Машина подъехала к станции Ерелино с пустым прицепом. Борис сдал немного в сторону и припарковал авто задом к гаражным воротам. Из здания вышла Екатерина Дмитриевна со своим мужем, смотрителем Захаром.
— Смотрите-ка, вернулись, — радостно, с улыбкой на лице встретила Ключница. — И ласточка моя целёхонька.
Женщина подошла и погладила «УАЗик» по переднему крылу.
Друзья вышли из автомобиля. Женщина, прищурив левый глаз, посмотрела на братьев и автоматы у них на груди.
— Так вы с друзьями, значит, — Ключница посмотрела на мужа.
— Верно, — ответил Серёжа. — А еще с подарком. Этот прицеп теперь ваш.
— На кой он нам? — удивилась Екатерина Дмитриевна.
— Как зачем? Провизию будете возить из других убежищ, — улыбнулся в ответ Сергей. — Удобно же, и больше влезет.
— Ах да, точно, ресурсы, — замешкалась женщина. — А у нас для вас тоже сюрприз. Долго думали над вашими словами и поняли, что не по-соседски это как-то. Вы помогли нам разобраться с зомби-псами, машину вот починили бесплатно. Короче, очистили мы станцию Бякино от грабителей. Мои ребята вернулись утром, сказали, что всех положили. И не такие уж они и страшные оказались, даже выстрелить не успели. Вы уж сами их там где-нибудь закопаете.
— Вы что, их убили? — Голос Бориса Валентиновича задрожал. — Они же...
— Только не надо благодарностей, — перебила Ключница. — Сочтемся как-нибудь. Сегодня мы вам помогли, завтра вы нам. Соседи как-никак.
— Они же не убийцы, — продолжил Борис. — Хулиганы — да, грабители — да, но они никого не убили. Просто выгнали — и всё. Их нужно было проучить, напугать, но не убивать.
Губа Екатерины Дмитриевны затряслась, улыбка на лице сменилась гневной гримасой. Не прошло и секунды, как женщина снова заулыбалась и, прокашлявшись в кулак, ответила:
— Вы просили о помощи, и мы помогли. Это нужно ценить, а не ставить в укор. Погостите у нас или сразу в путь? Дома-то лучше всегда, не так ли?
— Мы уходим, если можно, только воды нам с собой наполните канистру, — тихо сказал Сережа.
— Захааар! — заорала Ключница.
— Я тут, моя радость, — Захар стоял за ее спиной в полуметре и от этого заметно вздрогнул.
— Налей нашим новым друзьям водички да насыпь с собой сухарей, что ли, каких-нибудь. Пусть погрызут по дороге.
Женщина подошла к Борису ближе и сказала шепотом на ухо:
— Гони ствол назад.
***
Автоматные очереди были слышны несколько минут. Друзья собрались возле камина и молча слушали выстрелы. Лес их отчетливо передавал и, вероятно, даже усиливал громкость. Казалось, стреляли где-то рядом. Людские крики и вопли доносились в промежутках затишья.
— Что, если там действительно Сережа? — прервала молчание Маша. — А мы сидим тут и бездействуем.
— И чем ты собралась помогать? — спросила Ю, лежа на одном из диванов. — Оружия-то у нас нет.
— Ю права, — влез в разговор Игорь Маркович. — Если бы Сергей и Борис Валентинович нуждались в нашей помощи, они бы пришли сначала в лагерь. Наверняка просекли, куда мы ушли. Завтра утром сходим посмотреть, что там да как.
— Все равно не могу сидеть на месте, — Маша встала и принялась ходить от окна до двери и обратно.
— Влюбилась, что ли? — язвительным тоном спросила Ю.
— Я? В кого? — замешкалась Маша. — Видимо, ты про Сережу. Знаешь, порой к собаке привязываешься, а уж к человеку и подавно. Знала женщину одну еще до эпидемии. Привязалась собака к ней на огороде, не знаю, откуда прибежала, просто стала с ней жить. Большая такая, неизвестной породы, помесь, скорей всего. Так вот, женщина настолько к ней привязалась за лето, что, уезжая на зиму в город, ревела три дня. В морозы знакомая жила в квартире у своей больной матери, и та, вдобавок, не переносила собачью шерсть. Аллергия, что ли, не знаю. Так вот, как я уже сказала, поревела трое суток, а на четвертые привезла песику еды. Так и ездила к нему всю зиму два раза в неделю. Он даже встречал ее на станции, прям как в том фильме. А ты говоришь, влюбилась, да вы мне как родственники уже все.
— Не знаю, я вот никого не любила, — немного подумав, сказала Ю и закинула ногу на коленку, лежа на спине.
— А тебя, кстати, как зовут-то хоть? — поинтересовался Игорь Маркович.
— Ю, — ответила девушка. — У тебя что, деменция началась?
— Нет такого имени, в первый раз слышу, — заворчал мужчина. — Это ведь сокращение от Юлии, да? Юлианы? Или Юноны, а может, Юты? От прошлого своего прячешься, вот и скрываешь истинное имя.
— Меня зовут Юю, — улыбнулась Ю. — Для друзей просто Ю. Это какое-то азиатское имя, вроде китайское, спасибо мамаше. Она всегда была с приветом. Означает «счастливая». А прошлое мое действительно не хотелось бы вспоминать. Видишь ли, уважаемый Игорь Маркович, так уж вышло, что я не просто так отлично стреляю из снайперской винтовки.
— Понял, не дурак, — ответил мужчина и отхлебнул немного крепко заваренного кофе из кружки. — Что-то душит меня сегодня. Не к добру это. В комнате душно или только мне кажется?
Карандаш расстегнул верхние пуговицы рубахи и просунул ладонь в область сердца.
— Полежи на диванчике, дядя Гош, — запереживал Грант. — Переволновался, поди, сегодня, сидя в кустах.
Карандаш встал со стула и, потихоньку оперевшись на юного помощника, добрался до своего лежбища и аккуратно прилег. Крантик поднял его голову и поправил повыше подушку.
— А ты чем занималась до эпидемии? — спросил вдруг пожилой мужчина Марию.
Маша не прекращала ходить от стенки до стенки и сначала даже не расслышала вопроса.
— А? — нервно вздрогнула девушка. — Ну, раз у нас у всех тут скелеты в шкафах, тогда и я оставлю в секрете свое прошлое.
— Ну всё же, — настоял Карандаш.
— До эпидемии я была замужем, — Маша остановилась напротив камина и продолжила, вглядываясь в пламя. — Когда всё началось, у мужа словно башню сорвало. Он перестал быть похож на самого себя. Связался с плохими людьми и даже возглавил их шайку. Грабили, шантажировали, угрожали, в общем, занимались легким обогащением.
В глазах девушки отражалось пламя камина.
— И где он сейчас? — пробухтел Игорь Маркович и сильно закашлялся в кулак.
— Не знаю, полтора года его не видела, — тихо ответила девушка. — Я ушла от него, как только выпала возможность. Его, наверное, убили давно. Такие долго не живут. Меня удивляет только одно. Всю жизнь я думала, что люди не меняются. Что психика формируется в детстве. А тут на тебе, пожалуйста, а ведь таким тихоней был. Работал на заводе, всю зарплату в дом приносил. Мастер на все руки, по дому помогал, пылесосил, мыл посуду и вообще души во мне не чаял. Но как случился этот чертов апокалипсис, его будто подменили. Как с цепи сорвался, глаза стеклянные, и смотрит вроде на меня, а кажется куда-то дальше, сквозь тело.
— Ага, знаю я таких, — ухмыльнулся Игорь Маркович. — Постоянно хвастаются, и это у них дома есть, и это. То баню на огороде построят, то гараж новый купят поближе к дому. А как спросишь сотню на четверку добавить в долг, так ни копейки нет. Верно ты подметила, становятся сами не свои, глаза стеклянные и смотрят, будто не замечают меня вовсе.
— Давайте спать, — Маша потянула руки в стороны и широко зевнула. — Сегодня был трудный день.
***
— Вставай, дядя Гоша! — тормошил за плечо мужчину Крантик. — Ты идешь с нами или нет? Уже рассвело. Собирайся.
— Сколько раз говорил, не называй ты меня Гошей, — недовольно ворчал мужчина. — Зови «Карандаш», раз имя с отчеством тяжело произносить.
Друзья вышли из здания и направились в сторону станции. В лесу было тихо, лишь где-то рядом куковала кукушка. Обувь девушек быстро намокла от утренней росы.
Отряд подошел к станции тихо. Маша вызвалась идти первой с тесаком в руках. Девушка тихонько приоткрыла входную дверь и, увидев трупы на полу, с ужасом в глазах произнесла:
Очнувшись от своего творческого запоя, я обнаружила, что за окном идет снег. И это было так странно, странно. С неба падали белые хлопья, похожие на мокрые перья из залитой чаем подушки. Было холодно. И пусто. Я чувствовала себя усталой и равнодушной.
Кто-то как будто просто взял и выключил все эмоции.
Все, что я чувствовала когда-то.
Мокрые хлопья летели на черные ветви яблонь и кусты смородины, голую промерзшую землю, недостроенный сарайчик для хозяйственных надобностей. Супруг крестной не любил заниматься дачей. Я вспомнила этого холодноватого, замкнутого, словно застегнутого на все пуговицы человека и не в первый раз подумала, не пожалела ли крестная о своем решении выйти за него замуж. Была ли она счастлива в этом доме или только играла в счастье?
Как же мне это было понятно – вечно играть на публику, изображать то, чего нет, примерять роли, не чувствуя ничего… И при этом порой заигрываться, как Гурмыжская в «Лесе», «играешь-играешь роль, ну и заиграешься», теряя чувство реальности, переставая понимать, где вымысел, а где действительность.
Наверное, периодическая дереализация – это тоже одна из тех монет, что приходится платить за возможность заниматься искусством…
Я включила телефон. Мессенджеры были переполнены сообщениями. В соцсетях висел с десяток посланий от каких-то неизвестных персонажей, желающих познакомиться – сгоряча всех отправила в бан. Мне бы тут с теми, что уже есть, разобраться.
Не стала разбирать почту – это занятие на час, а то и больше.
Зафиксировала только вчерашнее сообщение от Вика: «Зайдешь сегодня?»
Как сомнамбула, собрала рисунки, карандаши и прочее, оделась. Выбралась на холодную пустую улицу. Мир, припорошенный снегом, изменился необычайно. Он был уже настолько иным, словно не наступало другое время года, а я попала в параллельное пространство.
Зашагала к остановке пригородного автобуса.
Белое к белому. Белое к серому.
Известняк под снегом казался грубее, тяжелее, основательнее. В пейзаже ощущалась безысходность. В крошечном старом городе оставалось не так много жителей, но я не сомневалась, все они сильны духом.
Чтобы жить здесь, нужно быть крепким человеком.
Словно в трансе, я ждала автобус. Воздух пропитался тоскливой обреченностью. В разговоре старушек на остановке чудилось зловещее: у одной умер муж, у другой был при смерти.
«Только не умри раньше меня, – мелькнула невольная мысль. – Я не хочу тебя хоронить. Делай что хочешь, только живи».
Наконец подошел автобус. Мы загрузились в его теплое, дышащее ветошью и коровьим молоком тело и направились в сторону областного центра.
Я даже не стала заходить домой. И почему-то не подумала, что буду делать, если его не окажется на месте. Ноги сами понесли по адресу, который был слишком хорошо знаком. Здесь тоже все было усыпано снегом – и магически преображено его мокрой прелестью. Природа надеялась на обновление. Мне тоже хотелось верить в чудо.
Вик был дома. Одно из потрясающих преимуществ фрилансера – большую часть времени ты все же дома, а не где-нибудь еще.
Он встретил меня в тех же светлых штанах и футболке, в которых я видела его в последний раз. Я знала, что он привязан к вещам, вернее сказать, не выбрасывает их, пока не придут в негодность. Наверное, в том числе поэтому ему было сложно и от меня избавиться – сказывался консерватизм натуры.
– Ты звал…
– Да вот, хотел отдать тебе кое-что.
– Отдать?
Кажется, последними шмотками, осевшими на территории друг друга, мы обменялись уже довольно давно.
– Угу. Да пройди ты, не стой на пороге.
Для Вика это почти вежливость. В недоумении я раздеваюсь и прохожу в комнату.
Он роется в бумагах. Достает пластиковую синюю папку. С одной из таких он ходил на учебу, я помнила.
Я открываю ее.
Собранье пестрых зарисовок предо мной…
Оказывается, он долгие годы хранил все это.
Я сажусь на кровать, начинаю рассматривать.
Интуитивно я чувствую, что все это гораздо лучше того, что показывал мне Вик в прошлый раз, но в то же время понимаю, что совершенно необъективна.
Это рисунки разных лет. Мои портреты.
Нета за компом. Нета с карандашом в руке. Нета на ступенях академии – вид снизу. Так, как он запомнил, когда стоял там. Нета идет по улице – юная, раскованная, светящаяся от счастья. Падают листья – он знал, как я обожаю осень. Нета сидит в кресле, забравшись с ногами. Нета пускает мыльные пузыри. Нета показывает язык.
Нета издевается над этим миром – ведь если принимать его всерьез, остается только заплакать.
О боже, боже.
Сколько же ты думал обо мне.
Все время думал и все время возвращался.
Как же много я для все-таки значу, мой вечный враг и соратник.
Почему мы все-таки не смогли, не выстояли, не сумели?..
Я листаю страницы.
Постепенно характер рисунков меняется. Романтическая идеализация куда-то уходит. Растрепанная девица, валяющаяся на кровати, не слишком привлекательна. Одеяло свисает до пола, валяются разбросанные книги и карандаши, на грязном ламинате несколько пустых кружек из-под чая.
Нета уткнулась в рисунок. Близоруко щурится. Тонкие губы сложены в жесткую ниточку. В глазах нет нежности, только сосредоточенность и воля. Никакой женственности. Эта иссушенная мумия мало напоминает девушку с первых рисунков.
Нета орет. Рот непропорционально увеличен. Весь мир состоит из ее крика. В манере художника что-то от Дали, какое-то фантастическое правдоподобие.
Нета спит. Или может быть, дрыхнет? Лицо лишено всякого выражения. Оно преувеличенно тупо, как у крестьянской бабы. Как он подглядел такое? Неужели я правда так ужасно выгляжу?
Этот нос – разве он так велик? Губы так тонки? Кожа напоминает цветом холодный труп?
Рисунки все больше приобретают характер шаржа. Это карикатуры. Злые, сочные, едкие карикатуры.
Вик всегда умел высмеивать. Был у него такой талант.
Нет, нет, я не настолько изменилась. Настроение эскизов менялось вместе с деградацией наших отношений. Чем больше мы скандалили и ругались, чем больше ненавидели друг друга, тем мерзотнее я выглядела в его глазах. Может быть, он даже рисовал, чтобы не выяснять отношения лишний раз… Выплескивал таким образом накопившиеся горечь и обиду…
В углах листов – даты. В первые годы рисунков очень много. Поначалу он рисовал меня почти каждый день. Потом все реже. Позже – какими-то наплывами, по серии раз в несколько месяцев. И наконец, за последние два года – почти ничего… Всего шесть эскизов… И те сделаны явно без старания и в спешке…
Да ну к бесу. Надо завязывать.
– Я тебя поняла, – я сдержанно улыбаюсь. – Я заберу. И да, это лучше, чем дамы в шляпках.
– Тебе правда нравится? – приподнимает он бровь.
– Даже очень. Здесь много интересного. И эволюция весьма показательная. Но я не думаю, что есть смысл говорить об этом.
– Я тоже так считаю.
Я аккуратно складываю рисунки в синюю пластиковую папку. Я знаю, что она будет со мной всегда, до самой смерти. Но едва ли мне захочется показать кому-то ее содержимое.
Эта беда обрушилась на город перед Троицей. В то жаркое, раннее утро Федот проснулся весь мокрый от перины и толстого одеяла, под которым они с Глафирой спали.
— Надо сказать Глаше, чтобы убрала перину и одеяла до зимы, — подумал наш герой, подходя к окну. Открыв его и ставни, что выходили на улицу купеческой слободки, его ухо уловило тревожные звуки. На обычно тихой улице, творилось что-то не понятное. Довольно далеко, на границе посада и купеческой слободы шёл бой. Доносилось приглушённое лязганье мечей, удары по щитам и стоны раненых.
Ухватившись за крепкую створку ставни, Федот высунулся подальше, разглядеть происходящее. Волна ужаса прокатилась по нему от увиденного, но быстро придя в себя, вернулся назад. Посидев пару секунд на подоконнике, он понял, что надо делать. Закрыв ставни и окно, разбудил жену и стал ей быстро объяснять:
— Очень похоже, на город по реке напали морские разбойники, это очень жестокие и сильные враги. Пока бой идёт в начале слободы, у дома Павлова, скоро до нас доберутся. Подымай детей, и спрячьтесь, где-нибудь подальше, я выйду из дома, запри все засовы и никому дверь не открывай.
Быстро одевшись, взяв оружие, он вышел из дома. Увидев сторожей на месте, велел Илье бежать по улице и стучать в ставни копьём, будить людей и объяснять, что случилось. Всем мужчинам с оружием, собраться здесь, во дворе купца Олешкина. Женщинам и детям, спрятаться понадёжней. Демьяну бежать в людскую, всех разбудить, мужикам прийти сюда, здесь и дадим бой.
Федот открыл склад с железными изделиями, взял ещё один колчан со стрелами, меч, щит, кольчугу и шлем.
Вернулся с улицы Илья и сообщил, что разбудил домов пять, мужики обещали сюда прийти.
Первым прибежал конюх Степан, с обычным вилами, которыми убирают навоз у лошадей. Из людской пришли Феофан с топором и Афоня с печным ухватом. Увидев это смешное оружие, Федот сказал:
— Сейчас сюда придёт шайка бандитов, а с этим оружием, вы не продержитесь и двух минут, будете убиты. Быстро на склад и берите всё, чем хорошо владеете.
Дважды не нужно было повторять, все бросились вооружаться.
В этот миг ворота отворились, Федот, было, поднял лук и натянул стрелу, но увидел жену Марата, Гульнару и трёх её дочерей. За ними забежал сам Марат с его ночным сторожем и стали запирать ворота. Глаза у них были не округлившиеся от страха, как у всех людей, а наоборот, ещё больше с узились до щёлок. Сторож был крепкий мужик, азиатского вида, на коротких кривых ногах, как у самовара, но руки были сильные и длинные ниже колен, лицо круглое, подёрнутое пушком, вместо бороды и усов. Из оружия у Марата был лук с колчаном стрел и кривой дорогой меч, а у сторожа, короткое копьё и такой же кривой меч, но дешёвый. Увидев скудность оружия пришедших, Федот велел:
— Гуля, стучи в дверь дома, кричи, зови Глашу, там укройтесь с детьми. Марат и ты, как зовут, не знаю, бегите вот на этот склад и берите, что вам надо и быстро сюда. Сейчас будет бой.
— Да, да! Они узе саседний дом грабят. А твой, самий дарагой, точна сюда притут, — волнуясь, сказал Марат.
Защитники соорудили из телег и другого имущества, который нашли на складах, небольшое укрепление между домом и складами.
Дальше события развивались стремительно, уважаемый читатель должен понимать, что эти события происходили быстрее, чем можно прочитать.
Не успела дверь дома захлопнуться за Гульнарой с дочерями, как через забор начали перелетать иноземные воины, со страшными криками. Как они это делали, Федот и его маленький отряд не поняли, но посланники смерти уже стояли на расстоянии пяти саженей от них, и готовы были пойти в атаку. Не прошло двух минут, как у забора во дворе стояло с десяток молодых и крепких бандитов, и и на булыжнике корчились два тела, подстреленных Федотом в воздухе.
Федот приказал своим воинам стать плотнее, за укрытием и закрыться щитами, а сам с Маратом, начал поливать врагов из лука стрелами. Заморские бандиты тоже встали стеной и укрылись круглыми щитами, обтянутыми продубленными шкурами моржа. Выпущенные стрелы, не приносили вреда этому передовому отряду. Стоявший сзади строя бандитов здоровяк, повернулся лицом к воротам и стал вынимать засов. Заметив это, Федот метко вонзил стрелу ему в шею, тот с рёвом осел на булыжник. Наш герой скомандовал:
— Марат, Демьян, Бейте по ногам ушкуйников!
Демьян метнул ножей штук десять, взятых со склада, а Марат с Федотом без остановки пускали стрелы в ноги врагов. Это принесло успех, в строю осталось лишь трое чужаков, остальные катались по двору, заливая его кровью, и один из живых, начал что-то орать на своём каркающем языке. Тут же через забор полетело новое подкрепление. В первый ряд встали заморские воины с большими щитами, закрывающие ноги. Это позволило бандитам быстро открыть ворота, и во двор ввалилась новая толпа врагов. Здоровый рыжий бугай, в шлеме с двумя коровьими рогами что-то каркнул на своём языке и указал мечом на входную дверь в дом. Тут же от основного отряда отделилась несколько крепких воинов, которые взбежали по лестнице на крыльцо и начали рубить дверь мощными топорами. Федот и Марат не сговариваясь, пустили по стреле в незащищённые спины, орудующих у дверей бандитов. Те взмахнули руками, выронили топоры, затем сами медленно осели на крыльцо.
Вожак снова что-то крикнул и уже десяток воинов взбежали на крыльцо и повернувшись лицом к отряду защитников, образовали сплошную стену из больших щитов. Двое здоровяков подняли топоры и продолжили рубить дверь.
— Стрелять без толку, щитами закрылись, дверь долго не выдержит. Помоги им Бог! — пронеслось в голове у нашего героя.
А в это время основной отряд заморских ушкуйников, пошёл в атаку на защитников дома, укрывшихся за телегами.
Я справа завала, Демьян слева, остальные держат оборону по центру,— скомандовал наш герой.
События у входной двери развивались быстро и опасно для семей Федота и Марата. Входная дверь была дубовой и обита полосами железа с обеих сторон, но топоры разбойников, сделанные из каленого металла, оказались ещё прочнее, а рубящие дверь бандиты, были сильными и крепкими мужиками. От двери отлетали щепки и искры от удара топора по железной полоске.
Но вдруг удары топоров прекратились, и Федот понял, что у бандитов пошло что-то не так.
А произошло следующее. Глафира с Гульнарой не стали покорно ждать своей смерти или кошмаров рабства вместе с детьми.
В трапезной, на стене, кроме двух шкур медведей, висело несколько красивых образцов оружия. Глаша сняла себе кольчугу и арбалет со стрелами. Одев её на себя, она мысленно улыбнулась, представив, как нелепо выглядит в этом мужском воинском облачении. Стрелять из арбалета, молодую купчиху научил муж, в те редкие часы, что проводил в кругу семьи. Гуле кольчуга не досталась, зато был лук со стрелами. А уж азиаты, учатся стрелять из лука раньше, чем ходить.
Обе женщины, встали на расстоянии сажени от входной двери и начали ждать, когда в двери появятся первые дыры, величиной, хотя бы с ладошку.
Как только бандиты прорубили первые, небольшие окошки, защитницы одновременно выпустили по стреле в эти дыры. На крыльце раздался истошный крик, одному иноземцу, стрела угодила в живот, второму в бедро. А следующий глупый ушкуйник, решил узнать, кто это в доме засел и нагнувшись посмотрел в образовавшуюся дырку. Ну и Гульнара всадила стрелу в глаз, даже вскрикнуть не смог бедняга, завалился на крыльцо и затих, лишь, торчащая из кровавой глазницы стрела, слегка покачивалась.
Эти три стрелы угомонили азарт штурмующих дверь. Они стояли и переговаривались, не предпринимая, каких либо действий.
В это же время на искусственном препятствии для бандитов шёл кровавый бой.
Малый объём двора, возведённое укрытие и большое количество наступающих, было на руку горстке обороняющихся. Чужаки мешали друг другу, и получалось, что против восьми воинов Федота, стояли примерно те же десять-двенадцать ушкуйников. Остальные стояли за спинами нападающих, и размахивали мечами.
Попытки разбойников поразить обороняющихся стрелами не давали успеха. Надёжные шлемы, большие щиты, кольчуги с длинными рукавами, рукавицы с нашитыми железными накладками, надёжно защищали горстку героев.
А тут ещё неожиданно для заморских воинов, из-за угла амбара выскочили две огромных собаки. Это были Полкан и Жучка. Каждая, размером с полугодовалого телёнка и признающая только своих хозяев. А опоздали они со своим выходом на поле битвы из-за любви поспать в дальнем углу сада. И вот эти два монстра, без шума и лая, только с приподнятой шерстью на загривке и оскалив страшные зубы, которыми они спокойно перекусывают берцовые коровьи кости, стали бросаться и рвать чужаков со спины. Не прошло и пару минут, как с десяток бандитов валялись на булыжниках, истекая кровью из рваных ран на ногах.
И только тогда, нападающие стали стрелять в собак из луков, но они как цирковые акробаты, изворачивались от стрел и продолжали наносить урон врагу. Тут кто-то из заморских воинов, наверное, опытный охотник, всё же вонзил стрелу в рёбра Полкана. Он завертелся волчком, заскулил, но моментально затих, получив ещё пять стрел. Жучка продержалась минут на пять дольше.
Из защитников, первым пал конюх Степан. Мужик он был хоть и крепкий, но уже в возрасте, шёл сорок второй год, и сил в руках осталось не так уж много. Здоровый бандит, что бился с ним на мечах, мощным ударом выбил оружие из его ослабевающих рук. Конюх нагнулся, чтобы поднять меч, но безжалостный убийца рубанул его по открывшейся на миг шее, не защищённой кольчугой. Степан, без какого-либо звука, ткнулся носом в булыжник двора. Следующим погиб Ильдар, сторож Марата. Крепкий бандит, орудующим двухсторонним боевым топором, так сильно ударил по его щиту, что тот раскололся на две части, а следующем ударом вогнал остриё топора в грудь, пробив кольчугу. Но тут же сам убийца пал, проткнутый насквозь кривым мечом Марата.
Горстка обороняющихся воинов, таяла на глазах. Федот, кроме беспощадной рубке на мечах, успевал бросить взгляд на крыльцо дома. Убедившись, что дверь не открыта, а значит укрывшиеся в доме живы. Воодушевлённый его неприступностью, наш герой с удвоенной силой продолжал рубить врагов, счёт поверженных, он уже потерял.
Затем пал от стрелы истопник Феофан. Он не сумел среагировать на пущенную врагом стрелу, и она пронзила незащищённое горло.
Федот чувствовал, как слабеет его правая рука. Крепкий воин, с которым он бился, начинал раздваиваться в глазах купца. И когда уже прилетела коварная мысль, что больше не обнять ему своих детей и не ласкать любимую жену, до него донёсся грохот тяжёлых сапог по булыжной улице и обнадёживающий, знакомый русский клич «Ура-а!».
Во двор ввалилось не менее тридцати воинов из княжеской дружины. Завязался жестокий бой, вернее побоище бандитов, чьи ряды таяли так быстро, что время, отведённое горящей свече, покажется вечностью. Когда дружинники добивали остатки не прошеных гостей, наш герой сидел на камнях, подпирая спиной ворота амбара. Рядом с ним, такие же уставшие и забрызганные кровью, сидели четверо выживших героев. Валяющиеся рядом щиты, казались похожими на мёртвых ежей, иголки которых заменяли торчащие стрелы.
Мясники, проработав на бойне целый день, выглядят гораздо приличнее наших героев. С правой скулы Федота свисал большой кусок кожи с волосами, который придётся срезать, всё равно не прирастёт. Освобождённые от рукавиц кисти, представляли собой кровавое месиво из мелких ран, а левая рука заплыла сплошным синяком, так как приняла все удары на себя через щит.
Марат беззвучно плакал и размазывал окровавленным кулаком слёзы по лицу.
И без остановки бормотал:
— Я теперь твой долзник, Фёдоть, я теперь твой долзник, Фёдоть, я теперь твой долзник, Фёдоть.
У Демьяна было разорвано ухо пополам, от стрелы не успел полностью уклониться, годы берут своё.
Илья сидел и тупо смотрел на свою правую кисть, на которой не хватало двух пальцев, а из их обрубков капала густая кровь.
Афанасий внешне был вроде цел, но кровавая, рванная в трёх местах кольчуга, говорила, что под ней много проблем.
Дружинники уже вязали последних раненных бандитов, когда в ворота вошёл князь, в сопровождении тысяцкого и нескольких высокопоставленных горожан. Все облачены в дорогие доспехи, особенно выделялся тысяцкий. Его кольчуга сделана на заказ, в длину до колен, больше похожа на женское платье, только из железа. Нагрудник, наплечники и нарукавники были искусно отгравированы и позолочены. Шлемы и щиты всех вошедших, также сверкали на солнце гравировкой с позолотой.
Перешагивая через трупы заморских ушкуйников, и шлёпая красивыми сапогами по лужам крови, князь и со своей свитой подошел к нашему герою, который даже не пошевелился и встал.
Разведя обе руки в стороны, как бы стараясь обнять всех выживших героев, начал высокопарно говорить:
— Ну, Олешкин, ну молодец! Опять всем нос утёр! Двенадцать домов купеческих бандиты разграбили, девять купцов убили. А сколько в полон угнали девок, женщин и детей? А на твоём тринадцатом доме поперхнулись. Ведь на пяти лодках ночью пришли, около четырёхсот крепких бандитов грабили город. Сильно досталось посаду, пятьдесят домов разграбили, много людей хотели угнать. Уже на берегу реки и в самих ладьях отбивали их дружинники, но всё же три лодки успели удрать.
Хорошо хоть ты приостановил их прыть, а то бы и всю купеческую слободу вычистили. Да мои орлы вовремя подоспели.
— Что-то долго летели, — огрызнулся Федот.
— Но! Но, купец! Ты дерзить дерзи, да помни, кто перед тобой стоит! А то не посмотрю, что ты герой местного пошива, и быстро переведу тебя в опалу! Тогда узнаешь почём фунт лиха и ушкуйники тебе покажутся милыми гостями, — припугнул князь.
Смолчал наш герой, не стал искать правды.
А тысяцкий тихо спокойно добавил:
— Главное сам, семья, дом целы, а пройдёт время, успокоишься, и всё пойдёт своим чередом.
Только головой сумел кивнуть Федот.
Уходя со двора, князь приказал дружинникам:
— Всё оружие, доспехи, сапоги, одёжку, какая ещё сносная, собрать у бандитов и снести на мой склад. Будет на что сирот кормить.
А уходя, добавил:
— Завтра в полдень, на площади, будем детей осиротевших пристраивать в добрые руки. Сам приходи Олешкин, да кого увидишь, передай.
Весь этот разговор слышали стоявшие на крыльце, и поддерживающие друг друга Глафира и Гульнара. И как только князь со своим окружением вышел за ворота, обе женщины сбежали по ступенькам и, перепрыгивая лужи крови, бросились на помощь своим мужьям. О чём-то переговариваясь, стали трогать и осматривать их раны.
Федот шёпотом, превозмогая боль попросил Глашу:
— Я-то потерплю, позови из людской женщин, и помогите Афоне, Демьяну и Илье, они сильно пострадали.
Подошедшие женщины, увели раненых в людской дом, а Гуля помогла встать Марату, и уводя его со двора, попросила Глашу:
— Пусть мой девотьцки у вас пабудут, пока не уберуть трупы со двор, а то на пужатся, увидя это.
— Хорошо, мы их накормим сейчас, — ответила Глафира.
Федот ночью практически не спал, болели обработанные раны, суставы и кости, особенно левой руки. И, в конце концов уснув, проснулся утром, чувствуя себя ещё хуже чем вечером.
— Съезди вместо меня на площадь, всё-таки сам князь велел быть, —обратился наш герой к жене.
— Хорошо. А ты лежи, не встава556й с постели. Вере скажу, чтобы тебя здесь покормили, — ответила та.
Зная, что конюх убит, а остальные мужики ранены, сама запрягла коня в нарядную бричку и, зайдя за Гульнарой, отправились на площадь.
Там уже собралось много народа. А на самом помосте стояло около сорока детей, разного возраста. На помост поднялся подъехавший тысяцкий, подняв руку вверх, попросил тишины у народа. Через какое-то время гул затих, и Богдан Иванович начал свою речь:
— Честные горожане! Все вы знаете, какая беда пришла вчера в наш город. Заморских ушкуйников было около четырёхсот. Разграбили сорок три дома посадских, да двенадцать на купеческой слободе. Не дошли только до мастерового угла, да во внутрь застены каменной не полезли. Семьдесят один горожанин убит, более пятидесяти угнали в полон. Княжеская дружина перебила более ста пятидесяти бандитов, восемнадцать взяли в плен, захватили две лодки, отбили уже связанных более ста наших людей. Из них перед вами стоят тридцать восемь детей, что остались сиротами, родители или погибли, или попали в полон в северные края.
Люди добрые! Не дайте сиротам погибнуть! Проявите милосердие, возьмите в свои дома сирот! Кто сколько может, по своим возможностям, силам и достатку. Подходите, разбирайте деток! Да поможет вам Бог!
Городская площадь загудела, как растревоженная бортня, и со всех сторон толпы, к помосту стали пробиваться желающие взять к себе детей.
Люди подходили к детям и не выбирая, брали кого за руку, а кого и на руки, и уходили свозь толпу домой.
Минут через пятнадцать помост опустел, остались две небольшие группки детей, стоявших вместе. В одной группе, стояли, держа друг друга за руки стояли три девочки погодки, от трёх до пяти лет, а вторая, состояла из четырёх детей, двух братишек и двух сестрёнок. Все четверо плакали навзрыд.
Сердце Глаши разрывалось на куски, пока они с Гулей пробирались к помосту.
Подойдя к плачущим детям, Глафира присела на корточки и тихо спросила:
— Чего вы плачете, кто вас обидел?
— Нас много и никто не хочет брать к себе, а мы хотим кушать! — ответила за всех старшая девочка и остальные закивали головами.
На что Глаша уверенно, но нежно сказала:
— Неправда, я заберу вас всех к себе! Я буду вашей новой мамой, любить и заботиться о вас. Пойдёте ко мне?
Все четверо закивали головами и, окружив, прижались к ней, обняв её своими ручонками.
Глафира, взяв двоих деток за руки, а те ещё двоих, повела к своей бричке. Гульнара шла следом, неся на руках двухлетнюю девочку, а за руку вела ещё двух девчонок постарше.
Усадив детей, старшим пришлось держать маленьких на коленях, женщины разместились на передних козлах и тронулись домой.
Глафира не сумела сдержаться и подшутила над Гулей:
— Это теперь вас семь баб и один Марат, да, но убьёт тебя!
Приехав домой, Глафира Сергеевна попросила Лукерью собрать всех детей в трапезной, а Веру, хорошенько накормить новых членов семьи. Когда все собрались, хозяйка начала:
— Мои любимые дети! У нас сегодня прекрасный день! Вас стало на четыре больше. Давайте знакомиться: это Оленька, ей семь лет, Филарет, ему шесть лет, Кирьян, четыре годика, а самая маленькая двухлетняя Лиза.
Мне надо ехать на похороны Феофана, деток оставляю на тебя Лукерья. Помой, переодень и размести по комнатам.
Приехав к дому истопника, она с сожалением увидела, что похороны и поминки уже закончились, а женщины наводили порядок в доме и во дворе. Найдя жену Феофана и познакомившись с ней, отвела её в свободный угол дома и спросила:
— Сколько детей у тебя осталось и сколько лет младшему?
— Трое, младшей пять годиков, — печально ответила вдова.
— Не волнуйся за детей, вот тебе плата мужа за год, а ещё на деток. Столько же будешь получать каждое Рождество, пока младшей не исполнится пятнадцать лет, сказала приехавшая купчиха и протянула небольшой мешочек с мелкими деньгами, а уходя, добавила:
— С любой проблемой приходи, не задумываясь к нам, мужа зовут Федот Елисеевич Олешкин.
Конюха Степана, похоронили по всем канонам православной церкви, он был одинокий и семью ему заменяли любимые лошади, поэтому и жил на конюшне.
Тяжелее всего выздоравливал Афанасий. Слишком глубокими оказались нанесённые ему раны, но молодость и хороший уход Анфисы, всё же поставили его на ноги.
Федот поднялся с кровати, только через неделю. А ещё через неделю, совсем окреп. И тут пришёл Марат, начал расспрашивать о здоровье, о новых детях, пожаловался на свой бабий гарем. И только за тем, сказал, что завтра зарежет жеребца и приглашает всю его семью, отметить большой мусульманский той, посвящённый появлению новых детей. Наш герой пообещал прийти со всеми домашними.
И перед самым уходом, сосед стал говорить о главном:
— У меня ведь, эти бантиты вес дом окрабили, ларец с таньками нашли. Скора каней нечим бутет кармит, а на отной трафе, ани на коз бутут пахожи. У каво мозно занял денег, но эта мелачь, маи пят табун, многа мешок авса, кажный ден кушат, а сена на зима, нато стагов трицат, а лучша сорак. Да цё я вакруг да окала, Федот, оталжи деньга, скока мозес. Церес гот отам с прибалью.
Наш герой посидел, подумал немного и спросил:
— А сколько стоят твои кони?
Марат задумался, что-то прикинул в уме, и выдал:
— Пута два-три золата стоят маи табун.
— Моё предложение таково – посчитай всех своих коней и когда я буду знать точное количество, возможно куплю всех, но ты будешь продолжать их растить. А продавая, хоть одного, хоть табун, прибыль разделим пополам. Если согласен, иди, считай коней».
Марат явился через три дня и заявил с порога:
— 1850 конь и 150 жерепец.
— Вот теперь посчитаем более точно. Ты торгуешь одного коня по четыре злотника, я тотов купить всех по три, то есть 5555 за всех коней и ещё 150 за жеребцов, всего 5700 злотников.
Если тебя это устраивает, то оформляем купчую, как положено, и я расплачусь самородками на эту сумму.
— По рукам?
— Отнако ты харош купец. Тафай бутем вместе конь заниматца, ты прадавай, я растить. Расхот и дахот папалам, какой кон стох, сабакам на корм».
Федот взял свечу и ушёл в тёмную кладовую, и вернулся, с двумя тяжёлыми мешочками. Передавая их Марату сказал:
— Здесь полный расчёт, теперь кони мои. Давай купчую писать.
Вот так, где-то с потерями, где-то с удачей, трудился купец с утра до ночи.
Прошло десять лет. Купец Олешкин, стал уважаемым гражданином Тучинска. На всех собраниях к его мнению прислушивались не только почётные горожане, но и сам князь. Большую часть от прибыли от торговли, он пускал на помощь простым, нуждающимся людям. Первое, что сделал, закончил строительство прекрасной церкви в селе Кирилловка, где настоятелем был отец Сергий. При церкви открыли приют для сирот, со всей округи собрали туда детей. Ещё Федот на посаде построил добротную лечебницу для простых людей, где бесплатно врачевали два знахаря. Один был из местных, а второй доктор шведский. Специально Афанасий ездил в Европу и нашёл его там.
Вместе с Верой открыл бесплатную поварню, где круглый год давали горячие обеды. До трёхсот нищих приходили в полдень отобедать.
От большого тракта до родной деревни, и по ней самой, уложили дорогу камнем. Аж три лета работали над этим мужики.
Причал построил на речке Берёзовка, около деревни Белая, и рядом лавку со складом. Теперь люди могли купить всё необходимое там, не ходя в соседнее село. Торговала в этой лавке, бывшая нищенка Фрося, что жила в его доме с мужем и детьми.
Глафира всю себя посвятила детям и торговле в лавке.
Фёдор, старший сын не захотел жить в городе, стал настоящим охотником и неплохо резал по дереву. Его уникальные вещи отец продавал на ярмарке, а некоторые оставлял у себя в доме. Фёдор построил хороший дом в родной деревне, женился и растил двоих детей.
Рядом построил дом друг Семён, тоже охотник, стал семейным человеком, у него росла одна девочка.
Бонда умер, как жил тихо, мирно, так и ушёл на небеса. Возвращаясь с побывки домой на Троицу, Фёдор с Семёном обнаружили в прихожей стоящий на полу гроб, а в нём, в чистой одежде умершего старика. Рядом стоял красивый деревянный крест, на котором было вырезано «Бондарев Афанасий Демидович».
И только тогда все поняли, насколько он был простой, не злобный и скромный человек.
Похоронили его там же, где уже лежали двое неизвестных и Афоня.
Полина выросла в прекрасную девушку, точную копию своей матери, небольшого роста, крепенькая, чёрная коса до пояса и все женские прелести были при ней. Вышла замуж по взаимной любви за гончара. Отец в приданное подарил дом на купеческой слободе, купленный им ранее, после набега заморских бандитов на город. На первом этаже своего дома открыли лавку, где торговали изделиями из железа, дерева и глины.
Кроме всего Полина занималась разведением голубей. Это стало любовью на всю жизнь, и снабжала отца сильными почтовыми птицами, для поддержания связи с нужными людьми.
Кузнец Алексей переехал жить в город со всей семьёй. Наш герой построил ему большой дом и просторную кузнецу на мастеровой слободке. Лучше его железных изделий в городе не было и все об этом знали. Он не забивал себе голову закупкой металла, сбытом готовой продукции, поиском хороших заказов. Всем этим занимался Федот.
Также усердно трудились Макар с Епифаном, только переезжать в город не стали, им нравилось жить в отдалённом селе, рядом с тайгой и речкой.
Из Афанасия получился хороший добытчик сырья и нужного товара. Если надо было куда-то съездить или что-то достать, он всегда с удовольствием отправлялся в дорогу. Наверное, поэтому, до сих пор оставался холостяком в свои двадцать восемь лет.
Марат с Гульнарой, стали близкими друзьями семьи Федота. Все праздники и тяжёлые дни они были вместе. Их дети также дружили между собой.
Демьян, после схватки с заморскими ушкуйниками, стал близок нашему герою и тот его назначил управляющим своего дома. Одновременно он отвечал за охрану купеческой семьи, Полины и кузнеца Алексея.
Так и шла бы жизнь наших героев своим чередом, с большими и малыми проблемами, с удачами и разочарованиями, с радостями за себя или близких людей, если бы не одно но, которое приходит с той стороны, откуда никто не ждёт…
Все как учили, наследственность и семейные традиции, одно мгновение и… три тысячи чертей … с граблями
Время за разговорами летит незаметно, мы давно уже подрулили к заколу, поднявшись на перекат другим берегом - чтобы не пугать прикормленную рыбу и причалили к двум кольям, вбитым в дно выше по течению от закола.
Отец и дядя Боря придерживали байдарку руками, взявшись за эти колья, сейчас натягаем пяток живцов – и дальше, и подбодрили меня – давай, действуй.
Ну, человек джунглей, считай, что твоя первая серьезная рыбалка началась, лови живцов, да сначала начерпай воды в ведро, половины ведра хватит, да смотри не утопи его, да в лодке не переверни.
Смотри не зацепи крючок за закол, а то подплывать придется, шуметь – всю рыбу распугаем. Забрасывай на всю длину лески, на границу течения, оно снесет насадку в затишок, туда куда и нужно.
Если все сделаешь правильно – клюнет через мгновение! Сдавай экзамен на серьезного рыболова! Не заставляй нас жалеть, что мы взяли тебя на рыбалку.
И я постарался – раскрутил леску с удилища, нацепил червяка, поплевал на него - сделал все как учили, и, размахнувшись, запулил снасть как можно дальше в сторону носа байдарки, где уверенно, со знанием дела командовал дядя Боря – на границу течения, все как учили.
«Не думай о секундах свысока …. Наступит время, сам поймешь, наверное - свистят они как пули у виска, мгновения, мгновения, мгновения» …
Мгновение – и тяжелая оливка как пуля просвистела мимо дяди Бориного виска, а вот здоровенный крючёк с червяком не просвистел, а впился в мочку его уха и даже немного разорвал эту мочку, намертво засев в Адмирале! Не сорвешься…
…..!!!!! Каррамба! Три тысячи чертей! Адмиралтейский якорь в… во все места в общем! – ну, это в вольном переводе… Больно-то как! Доннер веттер! - рявкнул дядя Боря.
Перестань дергать удочку! Дай ее сюда! Замри! Сиди на попе ровно, не раскачивай лодку! Полная «Ля Березина»! Три тысячи чертей!
Что случилось? Дядя Боря, что с Вами? – всполошились мы с отцом.
Случилось то, что и должно было случиться! – трагическим голосом отозвался дядя Боря.
Этот салажонок, этот… нехороший человек, этот человек джунглей, меня за ухо словил! Больно то как! Доннер веттер! А крови-то сколько!
От смешного до трагического – один шаг …
Что же ты наделал! Что о нашей семье люди опять подумают? Взяли тебя, как человека, а ты… что ты вытворяешь?
Я сидел ни живой, ни мертвый, только красный от стыда и испуга от содеянного - как вареный рак. Мне стало так стыдно, что хоть в Индию беги!
Полюбуйтесь на него – на кого он похож – укоризненно выговаривал мне отец.
Не ругай мальца понапрасну, на тебя он похож, на тебя - это у вас семейная традиция! – немного придя в себя и перекусив леску, сказал отцу дядя Боря.
Помнишь, как ты меня на спиннинг за ногу словил, когда у тебя приличная щука сорвалась, а я к тебе с подсачеком на помощь прибежал? Помнишь как тройник кусачками выдирали?
Щуку помню, здоровая была, а этот случай я уже давно забыл – отшутился отец.
Я, на свою беду, тоже уже забыл, но вот пришлось вспомнить, пришлось!
Вот зарекался же я тогда больше никогда с тобой на рыбалку не ездить, а тут вас целых двое оказалось в одной со мной байдарке! Наступил я на те же грабли!
Адмирал, видит бог, что я его этому не учил! Честное пионерское!
Да ладно уж, ладно, не оправдывайся - я ведь сам взял этого человека джунглей на рыбалку, сам и виноват! Черт попутал, вынырнувший из вулкана страстей!
Явно это у вас семейное - по наследству передалось!
Все именно так и должно было случиться! Только так и никак иначе!
Так что это судьба! Планида! Три тысячи чертей!
Дядя Боря, извините меня, пожалуйста! Я делал все, как Вы меня учили!
Я не хотел! Я нечаянно! Я больше так не буду!
Конечно, не будешь - дядя Боря три раза на одни и те же грабли не наступает!
Три тысячи чертей! Впредь буду умнее.
Ну ничего, ничего, ничего страшного – шрамы украшают мужчину, и всем нам будет что вспомнить. Доннер веттер! Полный назад!
В раскатах этого грома и в сверкании молний мы понеслись к лагерю извлекать из адмирала крючек. Или снимать его с крючка…
А при приближении к родной гавани адмирал даже затянул песню «Король с войны возвращался домой» - ожил, значит, Адмирал, шутить изволит.
Я тоже рад был до слез, что остался живой, что все мы остались живы….
Отец тоже радовался – у него было много поводов к этому, сами понимаете…
И радовался он еще и потому, что неизвестно, что бы еще случилось при нашей совместной ловле на перетягу с множеством крючков да с беготней по берегу…
Это мы с тобой еще хорошо отделались – говорил отец потом дяде Боре…
Радоваться надо!
На эту бравурную песню на берег сбежался весь лагерь – в предвкушении рекордного улова, о котором Адмирал все же успел предупредить дежурных по кухне, а те, в свою очередь, и всех остальных.
Да и Санька постарался, доказывая скептикам, что с такого идеального места, да с такой редкостной снастью, да такие опытные рыбаки без грандиозного улова не возвращаются. Так что все пребывали в нетерпении.
И мой рекордный улов был оценен по достоинству!
Вот так и закончилась моя первая в жизни серьезная рыбалка.
Не совсем как я планировал, но, согласитесь – трофей то я поймал редкостный!
Целого адмирала! В самом расцвете сил! Под два метра ростом и за сто килограмм весом!
Во какого!!! У меня и сейчас рук не хватит, чтобы показать вам его размеры!
Но у меня есть свидетели!
Как приходит слава и знаменитость
Отец меня не ругал. Да и никто не ругал, и даже мама. Она просто не могла меня ругать от смеха – и точно, весь, весь в родителя, и лапки беленькие.
Не зря на ее укоряющий вопрос «Ты посмотри, на кого ты похож?» я всегда отвечал – на папу! Устами младенца глаголет истина.
Да и за что, спрашивается, ругать-то? За наследственность и семейные традиции?
Это еще посмотреть надо, кого из нас ругать следует!
После ужина весь коллектив дружно, наперебой, расспрашивал участников и соучастников обо всех перипетиях этой редкостной рыбалки, вытащив нас четверых на импровизированную сцену и требуя мельчайших подробностей этой истории.
Я мужественно защищал и себя, и репутацию нашей семьи, а отец и особенно дядя Боря изображали всю картину в лицах очень оживленно, артистично и даже талантливо – впечатления окружающих просто зашкаливали за все 12 баллов!
Получился самый настоящий концерт под открытым небом, вызвавший настоящий фурор у публики, от которого небеса чуть не рухнули на землю!
Гром оваций непрерывно потрясал всю округу как залпы башенных орудий!
Восхищенные крики «Ля Березина!», «Три тысячи чертей!» и другие пиратские ругательства эхом отражались от леса, усиливая акустику и создавая полное впечатление кипящей смертельной абордажной схватки целой пиратской эскадры!
Дым и искры от костра придавали реальности этой картине.
Этот гром оваций и целая буря эмоций завершились всем известными песнями, исполняемые хором под две гитары под и аккомпанемент ложек по пустым мискам и ведрам:
А потом весь лагерь в свете костра, дружно хохоча, торжественно поздравлял меня с редкостным уловом и единодушно присвоил мне почетное звание «самый лучший рыбак ЭНИМСа» и эксклюзивный титул «Человек джунглей».
А Санька вдобавок к титулу «Фулюган какой-то» получил еще и титул «Веселый Роджер, подстрекатель взятия на абордаж адмиральских кораблей»!
А еще общим собранием приняли постановление приобщить Саньку к подводной охоте, при соблюдении всех возможных и невозможных мер безопасности конечно же!
Вот так вот люди становятся знаменитыми! Мгновение – и ты уже знаменит!
От великого до смешного – один шаг, но и от смешного до великого – тоже!
Но два наряда вне очереди на кухню от отца я все же схлопотал, сразу после торжественного присвоения звания – за несоблюдение субординации, и в воспитательных целях - чтобы другим неповадно было так обращаться с Адмиралами.
Так что никто не пожалел, что меня взяли на взрослую рыбалку. Ни один человек!
Такое не забывается всю жизнь, и всю жизнь хочется испытать подобные чувства еще и еще и еще раз.
Тактика семейных походов, пакетбот с бортовым мотором Тюммлер, голодные мухи, довольные рыбаки и сытые туристы
Специфика семейных походов требует гарантированного обеспечения безопасного и как можно более комфортного отдыха всем членам семей туристов – и женщинам, и детям. Иначе потом никого из них в походы не заманишь никакими коврижками.
И тогда придется страстным рыбакам и охотникам в отпуске изнывать от скуки в различных домах отдыха и санаториях, либо на тещиной даче, ковыряясь в грядках и т.д.
Кроме этого у таких семейных компаний есть куча самых разнообразных интересов, иногда и диаметрально противоположных друг другу. И у детей – тоже.
Поэтому место для лагеря должно удовлетворять целому ряду критериев – иметь удобный подход к берегу, а еще лучше к пляжу, песчаной косе, мелкому перекату – это обязательно. И чтобы поблизости был родник или ручей с чистой водой, на Угре это не редкость, и лес чтобы был не лиственный, в котором живут комары, а в мокрых местах – и змеи, а сосновый, на возвышенности, иначе зажаришься на солнце. И дрова в нем есть. Это тоже обязательно.
И, желательно, чтобы и деревня была в пешей доступности, и грибы, и ягоды, и хорошие места для рыбалки и подводной охоты.
Но это уже необязательно – ведь у нас был «пакетбот» с Тюммлером – настоящая палочка – выручалочка на все случаи жизни.
Такие классные места на любой речке не валяются – их, можно сказать, считанные единицы, поэтому практически сразу же, буквально на следующий день, начинались поиски нового подходящего места километрах в 30-40 вниз по течению.
Для того чтобы к концу похода, к определенному числу прибыть в оговоренный заранее пункт, где нас будут ожидать машины и автобус, специально для таких целей выделенные профсоюзом от предприятия.
Ведь на электричках и рейсовых автобусах, да еще и с пересадками, не наездишься – и барахла, и народу много, это еще один поход будет, «автобусно–электричечно-пешедральный», где запросто можно растерять половину участников, особенно мелкого калибра, не говоря уж о вещах.
Фото автора. Пакетбот с «генератором свободы»
Поэтому на следующий же день снаряжалась экспедиция «спецназначения» из двух или трех, а когда и четырех байдарок, отплывающих вниз по течению и решающих определенные, четко поставленные Адмиралом задачи – найти и пометить места для подводной охоты, для рыбалок, а заодно и пробежаться по окрестным лесам в поисках перспективных грибных и ягодных мест, да и просто интересных достопримечательностей округи.
Задача была рассчитана на целый день. А потом – лежи, загорай…если успеешь.
А сам Адмирал, обязательно с кем-нибудь вдвоем, отправлялся на «пакетботе» с безотказным Тюммлером в дальний поход с целью подыскать два – три места для будущего лагеря, одновременно присматривая все интересные, а также могущие представлять опасность места по дороге туда и обратно и нанося их на карту.
Для этого и требовался второй член экипажа, а так же для безопасности и на тот случай, если откажет мотор, ведь подниматься в одиночку далеко вверх по течению – это занятие на очень большого любителя.
На обратной дороге Адмирал брал эти байдарки на буксир и тянул весь караван в лагерь.
Оставшиеся в лагере мужчины и весь женский и детский «контингент» дообустраивали лагерь, ходили за продуктами в близлежащую деревню, за сеном для постелей и т.д., а в оставшееся послеобеденное время – и на разведку мест, находящихся от лагеря вверх по течению. Ну, и заодно «выпасали» нас, ребятню.
Дежурная семья кашеварила на кухне и приглядывала за лагерем, отгоняя непрошенных гостей типа деревенских собак, диких кошек, ежиков и коров, которые тоже, бывало и такое, забредали в наши пенаты.
И показывая, что все под контролем всем остальным посетителям, например, излишне любопытным деревенским ребятишкам, прибегавшим на шум и гам поглазеть на новых соседей.
Все остатки от трапез сразу складировались в «спецведра» и ставились в холодок, в специально для этого выкопанный «холодильник» недалеко от уреза воды – для дальнейшего прикармливания рыбы – раз, и чтобы мух не разводить – два.
Все было продуманно до мелочей и работало как швейцарские часы, если бы не «человеческий фактор».
Ох уж этот «человеческий фактор», кипятящий разум возмущенный и зашкаливающая изобретательность иезуитов
В общем, все были при деле, скучать и бездельничать никому и в голову не приходило, но с некоторыми туристами Адмиралу иногда все же приходилось излишне «власть употреблять» при распределении текущих обязанностей, конечно же применяя юмор и орудуя общественным мнением, морским законом и принципом «кто не спрятался – я не виноват».
И не только адмиралу приходилось прибегать к юмору, этому обоюдоострому оружию.
В ответ эти личности тоже применяли юмор, руководствуясь принципом «бей врага его же оружием» и правилом «кто на меня с мечом пойдет, тот от меча и погибнет».
В ход порой шли даже «запрещенные приемы», которые однако воспринимались всеми как дружеские шутки и розыгрыши, а порой и как «симметричные» ответы на подобные же проделки своих товарищей по походу.
То в сапог засунут лягушку и чья-нибудь жена или мама с визгом скачет по лагерю на одной ноге.
То к столу приклеят дно кружки на лак для ногтей, то привяжут длинной леской пару пустых консервных банок к кедам, то приклеят к зеркальцу фото бабы Яги из журнала, аккуратно вырезанное по размеру зеркальца, то на палатке адмирала все увидят приколотый лист с надписью помадой – «Морской Карлсон, который живет в палатке» …то прикрутят на дерево указатель – «Адмиралтейство, тут черти водятся, спасайся кто может».
Ну это конечно же женские шуточки.
То ящерицу девчоночке засунут за шиворот платьишка, вот где визгу-то!
И разорванное до пупа платье! И море слез!
А потом по всему лагерю разносятся звуки звонких отцовских затрещин изобличенному шутнику (это не я, честное слово – не я – мне так шутить воспитание не позволяло).
Мужчины же наши шутили только над мужчинами и куда как более изобретательно.
То вечером в отместку на розыгрыш засунут кому-нибудь в сигарету обрезок новогоднего «бенгальского огня», и весь лагерь наблюдает этот фейерверк – это явно «домашняя заготовка» шутника.
То в ответ на бенгальский огонь запечатают в сигарету обрезки кинопленки, но уже днем – чтобы весь лагерь мог полюбоваться, как эта «Дымовуха» вылетает из губ ошалевшего от глотка едкого дыма курильщика и носится вокруг него с шипением и дымом как Змей Горыныч! Это тоже явно домашняя заготовка.
Мы тогда жили на Шаболовке и недалеко стояла знаменитая Шуховская телебашня, так что недостатка в пленке для дымовух не испытывали.
То вместо положенных «вечерних» 100 грамм водки тайком нальют кому-нибудь в кружку «Огуречный лосьон», а в ответ на невольно вырвавшийся недоуменный возглас – «Что это за гадость такая?» мужчины хором отвечали, адресуя ответ его жене:
– Маша! Твой муж выпил твой огуречный лосьон Какой у тебя муж алкаш все-таки, и как ты с ним живешь? То тертого хрена умудряться напихать кому-нибудь в тюбик с зубной пастой, то столовую ложку соли в кружку с кофе, неосмотрительно оставленную на пеньке, шарахнут…
Вот пришел хозяин кофе с забытыми сигаретами и неторопливо, со смаком, затянулся, выпустил фасонистыми колечками дым и, оттопырив мизинчик, сделал долгожданный глоток ароматного, приготовленного «с душой» кофе «Сантос», приготовясь посмаковать этот божественный напиток - из той же кружки, из которой он только что уже пил и которую только что оставил, бегая за сигаретами.
Взрыв мозга, глаза на лоб, весь кофе вылетает наружу как из пульверизатора – эффект просто потрясающий и для этого любителя кофе, и для зрителей - до глубины души, до основанья, а затем…
А затем… следовал долгий мозговой штурм кофемана в поисках шутника, а потом мозговой штурм в поисках самых иезуитских, самых изощренных способов мести, чтобы не насторожить, чтобы не вспугнуть жертву, и ведь находили способы! И какие!
Кто из Вас откажется от пары вареных отборных «крупнючих» раков в миске, переложенных отварным укропчиком и от запотевшей бутылки холодного пива в жаркий послеобеденный полдень?
Которые Вам на блюдечке приносит дежурный по кухне со словами – это твоя порция, всем другим я уже раздал.
Да конечно же никто!
А эти «все другие», затаив дыхание, наблюдают за развитием событий издалека, предупрежденные о предстоящем отмщении.
Вот уже сделан первый продолжительный глоток пива из горла запотевшей бутылки, пораженной уровнем сервиса жертвы доверия, и слышен восхищенный возглас – жить хорошо, а хорошо жить – еще лучше!
За этой констатацией факта следует попытка оторвать у красного рака «шейку» и сразу же – изумленный вопль и размахивание руками – внезапно оживший рак вцепился в ладонь своего невольного мучителя обеими клешнями намертво!
А ведь всего то и надо, что заранее выловить пару живых раков и переложить их ватой, смоченной водкой, припрятать в холодке в выкопанной у ледяного родникового ручья ямке вместе с оторванной от сердца бутылкой пива, а потом, дождавшись своего дежурства, улучшить момент, дождаться когда вытащенная из холода бутылочка отпотеет, замаскировать раков на тарелочке отваренным укропом – и вперед - «кипит наш разум возмущенный…» - к отмщению! И обязательно при большом стечении народа!
Кстати, за эту довольно таки жестокую шутку этот шутник получил титул «Кулинар», после чего прозвище «Кулинария» само собой приклеилось и к его ни в чем не виноватой (ой ли?) жене.
То поздно вечером, когда и на улице то хоть глаз коли, подкинут в палатку, под подушку главы семейства хороший пук крапивы, и он и все его семейство посреди ночи вылетает наружу с криками «Змея в палатке! Укусила меня за руку, заррраза!», переполошив весь лагерь, который потом долго и опасливо перетряхивает и свои «лежбища».
Конвенция, только конвенция и угроза пожизненного рабства
Этот массовый переполох всколыхнул широкие «матриархальные» массы, до ужаса боящиеся змей, и вынудил общество принять Конвенцию, запрещающую использовать в розыгрышах «змеиную» тему под любыми соусами.
«Матриархальное» крыло долго и с пристрастием разбиралось, а не хотел ли и пострадавший своими ночными криками про змей таким вот неожиданным образом разыграть, отомстить обидчику, не принимая во внимание панику всего остального лагеря?
Но докопаться до истины дамам в этот раз так и не удалось.
Тогда, чтобы исключить любые шутки со змеями и была принята конвенция.
Нарушителю конвенции грозил пожизненный перевод на кухню в качестве заготовителя дров и мойщика посуды, и без права подачи апелляций!
На робкие замечания мужчин об угрозе возрождения махрового матриархата и попытке введения рабовладельческого строя последовал зловещий вопрос – вы что, тоже шутки со змеями шутить затеяли?
Поэтому от дальнейших дебатов на эту тему все мужчины поспешили воздержаться.
Но все равно, не смотря ни на какие конвенции, на каждый розыгрыш норовили обязательно ответить розыгрышем.
Нарушитель конвенции, разбор полетов ужасно изобретательного и мстительного «тещиного гуся», контрибуции и «честное кулинарное».
Недолго этот мстительный «Кулинар», классически подавший месть, это «острое блюдо», именно в холодном виде, ходил гоголем.
Палатка «Кулинара» стояла несколько на отшибе от остального лагеря - это была молодая бездетная пока пара, можно сказать молодожены, чтобы им никто не мешал «ворковать» по ночам.
Чем и воспользовался «народный мститель» в полном объеме.
Буквально через пару дней эти голубки - «Кулинар» со своей женой «Кулинарией» самым ранним утром, когда еще только светало, когда самый крепкий сон и человек спросонья ничего сообразить не в состоянии - вылетели из палатки турманами, разбуженные истошными гусиными криками, оглушительно раздающимися прямо между ними.
Вы когда-нибудь слышали вблизи гусиные крики тревоги? Да еще в маленьком закрытом со всех сторон помещении – в палатке? Да еще ночью, да еще спросонья?
Это Вам не мелодичное «Гагаканье», доносящееся из поднебесья - это рев истошной пожарной сирены!
И по тональности, и по силе звука, и по своей истошности! Не зря говорят, что гуси Рим спасли – видать орали так, что весь Рим на ноги подняли. А всего то и надо было додуматься:
примотать гусиный манок к шлангу насоса для надувного матраса лейкопластырем; склепать из двух пустых жестяных банок из под кофе подобие рупора и вставить манок с шлангом внутрь этого «мегафона»; удлинить этот шланг за счет шлангов таких же «лягушек», выпрошенных под благовидными предлогами у всех у кого только было можно и даже у будущей жертвы; заготовить прут в пару метров длиной и связать его с ведром, подвешенным на ветке дерева над входом в палатку.
А потом под утро бесшумно подобраться к палатке, установить «насторожку», залить в ведро воды и длинным прутом осторожно просунуть шланг с манком внутрь палатки, поближе к изголовью, ведь никаких «молний» на палатках тогда не было, тихо завернуть за угол палатки и с наслаждением топтать насос-лягушку, пока хозяева палатки не вылетят наружу как из пушки!
А потом «делать ноги», пока не словили «на горячем» - не пойман – не вор!
Но сначала ведь надо было все это придумать, подготовить, испытать, чтобы наверняка сработало, без осечки!
Этот «кошмарный мститель» был тоже молодой человек, тоже еще не родитель, да еще и охотник, набравший с собой утиных манков и даже гусиный манок – на случай охоты конечно, не для хулиганства. Вот он и пригодился. И инженерная смекалка.
Его видать еще и пьяный рак очень крепко обидел, и изобретательность, с какой его выставили в смешном виде, вот он и постарался ответить не менее изобретательно.
Ведь вся молодежь – максималисты. Сначала делают, потом думают. И перестарался.
И это молодоженам еще крупно повезло, что мститель их не криками гагар разбудил, это вообще сплошной ужас – чисто леший хохочет, аж мороз по коже, даже и не у спящего, даже и у вооруженного человека!
Непроизвольно вылетаешь с ружьем наперевес и ночью, и днем, и из палатки, и из избушки, стоит только гагарам заорать даже и в тридцати метрах от тебя, если ты их не видишь, конечно, или слышишь впервые.
Но и гусиных криков, раздающихся из «мегафона» прямо под ухом, хватило за глаза, да еще, вылетев из палатки, молодожены споткнулись об хитро настороженную поперек входа хворостину и приняли сверху поток воды из подвешенного сверху ведра, окончательно уверивший их в том, что наступил конец света.
Гуси уже не орали, зато орали супруги - в тумане, за кустиками, в предрассветной тишине!
Мамочки мои! Изверги! Душегубы бессердечные! Да что же вы делаете! Кошмар! Кошмар! Олежек, ты живой? – кричал в предрассветном тумане женский голос.
Но его напрочь перекрывал мужской бас – убил! Обоих убил! Два раза убил! Где он взял пожарную сирену? Чуть заикой не сделал! Капкан соорудил! Изобретатель хренов! Нет уж, со мной так нельзя! Ну, я тебя проучу! Ты у меня за все заплатишь! Ты меня век помнить будешь!
Переполох в лагере получился еще похлеще, чем первый ночной «змеиный» переполох.
Весь лагерь примчался на помощь, только детей матери держали кого за руку, кого за воротник, а кого и у груди в охапке, выглядывая из своих палаток.
Некоторые мужики даже с топорами прибежали, хорошо, что не с ружьями – те лежали в чехлах – чтобы ребятня не добралась, а патроны хранились отдельно, у Адмирала в палатке. На всякий случай.
Очередной разбор полетов. Закон есть закон. Дьявольский соблазн и неожиданно хитрая месть «Кулинара»
Все отлично понимали чьих рук это дело, да шутник и сам сдался с повинной, сходу дав показания следствию и выразив чистосердечные признания и раскаяние.
А кроме этого – и выложив все мотивы преступления.
Тут были и опрокинутое холодное пиво, и пьяные кусачие раки, и потеря веры в человечество, и подначки товарищей, и шуточки жены, грозившейся все рассказать теще – при малейшем проступке мужа. И совершенно бессердечная теща, которая так и норовила сжить зятя со свету за малейшую оплошность, и тот ад, который ему был уготован дома при разглашении женой этой семейной тайны. И отсутствие собственного жилья, и мудрость «с волками жить – по волчьи выть».
Про кого была эта последняя сентенция – про «Кулинара» или про тещу, он не пояснил, перейдя к гвоздю программы.
Я готов возместить моральный ущерб, но при условии, что никаких «симметричных» розыгрышей со стороны «Кулинара» больше не будет – раз, будем считать, что мы квиты!
И при условии, что закон восторжествует – два, ведь никаких «змей» я не применял? А нет змей – значит нет и нарушения конвенции – так? Так!
И еще, змей нет, но есть спиннинг – и с этими словами он принял из рук жены редкостный спиннинг, на который с неприкрытым восхищением и с черной завистью поглядывали все наши рыбаки – тогда ведь все спиннинги были или клееные бамбуковые, или «дубовые» стеклопластиковые, которыми можно было забросить только тяжелую блесну. И только на толстой леске, что напрямую сказывалось на уловах далеко не в лучшую сторону. Щук ловить пойдет, а вот голавля, язя, жереха… очень проблематично.
А это был совсем другой спиннинг. Ручной работы, самостоятельного изготовления – любовно выделанный из стальной рапиры, продавались тогда такие в спортивных отделах магазинов, и недешево стоили – около 10 рублей – как литр коньяка!
Но ценность спиннинга была в том, что его тщательно довели шкуркой, формируя профиль сечений, обеспечивающий и гибкость, и «хлесткость» и прочность – инструмент снайпера, а не спиннинг, продолжение руки и взгляда.
Да еще и покрытый черным хромом – чтобы не ржавело это произведение инженерного искусства и служило вечно. И катушка была ему под стать – перебранная, установлена даже не «на конуса», а «на шарики», барабан вращался легче легкого от самой невесомой приманки – настоящий рыбак ни секунды не задумываясь душу Дьяволу отдаст за такую снасть!
И вот этот спиннинг он и протягивал Кулинару – считай, что я тебе заплатил за все, дай честное слово, что мы квиты, тогда и получишь спиннинг.
И еще – вытирай его после каждой рыбалки и смазывай спиннинг и катушку нейтральным ружейным маслом.
Тогда этой снасти сносу не будет, на весь твой век хватит!
И добавил с хитрецой – ты меня теперь век не забудешь! А забудешь, так твоя жена с тещей тебе хором напомнят.
Ошалевший от счастья Кулинар, перехватив спиннинг, торжественно поклялся – «Даю честное кулинарное слово!» - и всем товарищам даю слово, и тебе тоже, «тещин ты гусь кошмарный, а не лапчатый».
Лучше бы ты свою тещу кошмарил, глядишь, она бы и присмирела, но за спиннинг я тебе все прощу, и даже этот утренний душ - не сахарные, не растаем.
Вот так Кулинар тут же, «не отходя от кассы» отомстил таки своему обидчику при всем честном народе, причем самым неожиданным, нестандартным образом, накрепко приклеив к нему прозвище. И слово свое «кулинарное» при этом не нарушив!
В общем, юмор этот, розыгрыши, приобрели характер стихийного бедствия, но они же доставляли и много поводов для смеха непострадавшим в этот раз турикам, и даже сплачивали коллектив, вызывая законное чувство гордости – вон у нас люди какие веселые, находчивые и изобретательные!
И обеспечивали сохранение равновесия личностных отношений в коллективе, и обостряли инстинкт самосохранения шутников, не позволяя никому переходить границы дозволенного, а то «всей деревней бить будут».
Бабий бунт и очередные попытки насаждения матриархата путем угрозы лишения «злостных шутников» «самого что у них есть дорогого»
Инцидент этот вроде бы был исчерпан, народ успокоен и даже посмеялся, но в глубине особо впечатлительной половины человечества «зрели гроздья матриархального гнева» - тут и там слышалось – достали эти мужики, живем как на войне, ходим как по минному полю, спать ложиться страшно – не знаешь кто, чего, когда и где еще учудит, но то, что учудит – это знаешь совершенно точно!
Никаких нервов с ними не хватает! Так и разрыв сердца получить можно! Или заработать язву желудка! Я уж не говорю про лишние морщины, преждевременную седину, горючие слезы и душевные раны.
К вечеру дамы сформулировали все свои соображения на этот счет и после ужина выступили с категоричным требованием обуздать такие, как они выразились, «дикие выходки», ввергающие в ужас весь лагерь, включая детей!
Подумайте – чему вы детей научите? Какой вы им пример подаете?
И даже предложили механизм сдерживания, заключавшийся в том, что «злостный шутник» будет обязан отдать своей жертве в виде штрафа самое дорогое, что только у него есть.
И пояснили – вот ты, Саша, отдашь свое подводное ружье, а ты, Олег – отдашь свою польскую палатку, и т.д., а ты, Борис, отдашь свой Тюммлер!
А мы скажем вам когда и кто из вас проштрафился!
Эк их занесло! В этом и была их стратегическая ошибка, и, одновременно, и «Ахиллесова пята».
Ишь чего удумали, отдать самое дорогое, да еще и по их команде - опять матриархатом повеяло!
Какой же это адмирал без Тюммлера? Да никакой!
Дядя Боря враз определил, что в случае чего именно он понесет наибольшие потери от засилья отжившего свой век матриархата, отринутого еще в каменном веке как строя, мешающего жить человечеству.
Во первых, его хотят буквально обезоружить, вырвать «бразды правления» - запретить использовать юмор, абсолютно необходимый как для ненасильственного управления массами, так и для получения от этих масс «обратной связи», массы то тоже бывало шутили над Адмиралом. Да еще как шутили!
Тут сразу становилось понятно, где и с кем он «перегнул палку», а кого и еще «поднапрячь» можно на службу обществу. Как тогда жить будем?
Во вторых – лишить мотора, этого «генератора свободы»!
Совсем недавно Адмирал практически «поставил крест» на Тюммлере и очень ясно понял что это такое, на собственной, так сказать «шкуре». Да ни за что!
В третьи, если это и произойдет, то он, чтобы сохранить адмиральскую честь, будет просто вынужден подать в отставку! Честь превыше всего!
И Адмирал бесстрашно ринулся на защиту и своей личной, и адмиральской, и мужской чести! И Тюммлера…
Тим зевнул и как следует потянулся. Потом поднял голову и осмотрелся.
Все-таки хорошо иметь дом. Можно выспаться спокойно. Не дует нигде. Да и о еде беспокоиться не нужно.
- Проснулся, гуляка?
Тим выгнул спину и посмотрел на человека зелеными глазищами.
- Мдау…, - выговорил он.
Маг встал из-за стола и подошел к корзине, в которой отлеживался Тим.
- Ну-ка, дай посмотрю…
Кот противиться не стал. Теперь он не боялся этого человека. Ну – маг, и что? Если так разобраться, он, кот Тим, тоже много чего может!
Наставник был в курсе мыслей кота. Он засмеялся и взял из шкафа заживляющую мазь.
- Вот тут нужно еще раз помазать!
Кот недовольно пошевелил усами, мазь щипалась и неприятно для кота пахла травами. Но потом Тим все-таки придвинулся к человеку – мажь. Заживали его боевые раны на самом деле неплохо.
- Да уж, прошлый раз было гораздо хуже, а теперь просто царапины, - подтвердил Наставник.
Прошлый раз – это поздней осенью. Тогда его сильно ударило о дорогу, и кроме этого протащило по ледяным обломкам.
Кот, немного повернув крупную голову, смотрел на действия человека.
- Ну, все, еще пара дней и совсем затянется. А потом и шерстью зарастут твои шрамы. Не зря хоть получил-то их?
Кот горделиво выпрямился.
"А то! Все кошки были мои!" – подумал он.
"Прямо-таки и все? А другие коты смирно рядом стояли? А дрался с кем тогда?" – ехидно поинтересовался маг.
Кот пренебрежительно фыркнул. Другие! Драл он этих других только так!
- А вот разговаривать тебе снова трудно стало, - Наставник погладил Тима, убирая мазь на место.
Кот согласился. Да, разговаривать ему было не с кем. Дамы понимали его и без человеческого языка. Хотя было раз – шуганул он настырного хозяина кошки, который никак не хотел, чтобы Тим близко познакомился с его питомицей. Породистая она видите ли!
Тим вспомнил, как тот лавочник отскочил от него, делая оберегающие жесты, после того, как Тим в ответ на попытки согнать его с изгибающейся дамы заявил:
- Не мяшаааай, уррррод!
Тим потянулся своим крупным сильным телом.
Сейчас ему было чуть больше года, а он уже перегнал по росту большинство встреченных им соперников. Тим не знал, почему так получилось. Он почти уже не помнил свою мать, но вроде бы она была не очень большой. Обычная кошка. Деревенская. Не породистая.
Отца он не знал совсем. Может быть, Тим был ростом в него, а может, сыграло роль то, что он преодолел загадочный "передел".
Кот задавал вопросы еще перед тем, как уйти гулять, но Наставник не знал.
- Мало кто из животных проходит через портал переноса. Это не так просто сделать. Нужно определенное время. Еще есть разные условия. Поэтому статистики по котам просто не существует.
"Статистика" еще какая-то!", - недовольно подумал Тим. - "Любят люди словами выпендриваться".
Потом ему стало интересно – почему "передел" находится в лесу? Он спросил мага. Тот почему-то расстроился. Не рассердился. Человек замолчал, и его мысли затопило чувство, которое Тим назвал "печалью".
- Я расскажу тебе, потом как-нибудь, - сказал тогда маг, и не обманул.
Он вернулся к этому разговору сам. Незадолго до того, как Тим убежал к кошкам.
- Что ты помнишь о том месте? – спросил он Тима.
Кот честно сказал, что не помнит ничего, потому что спал, наевшись у Степана из мешка вяленого мяса.
- Там не просто лес. То есть, сейчас лес. А раньше на том месте был портал. Несколько домов рядом. Со временем могла вырасти настоящая деревня. Портал построили, чтобы сокращать дорогу, но не только для этого.
Как-нибудь мы с тобой там побываем. Развалины и сейчас можно заметить, если знать, куда смотреть и отойти немного от дороги, хотя маги и постарались их скрыть деревьями. Да и времени прошло уже много. Там мало кто бывает. Люди не любят места, где произошло что-то плохое. И это правильно.
- Что плохое? – с недоумением спросил Тим.
Наставник тяжело вздохнул и рассказал, что была война. Между магами. Некоторые хотели стать самыми главными. Чтобы все делали так, как они скажут. А другие были против этого. Не хотели лишать обычных людей воли и свободы.
- Договориться тогда не удалось. Мы победили. Они отступили из городов, прятались. Было решено не отпускать их, чтобы они снова не начали войну, когда соберутся с силами. Там, где ты получил способность говорить, было сражение, и погибло много народа. Здания были разрушены, но созданное мощной магией место сохранилось. Потом оно исчезнет, сейчас портал уже стал слабее, чем был, но пока работает. Победившие маги постарались его скрыть. Сравняли остатки зданий с землей. И ускорили рост леса.
- Зачем? – удивился Тим.
- Люди, простые люди не рады были войне. Начали бояться магов. Всех. Они не разбирали добрый или злой. А когда люди чего-то боятся, они убивают. Маги решили, что должно пройти время, чтобы люди забыли плохое. Они укрылись в лесах, горах и других недоступных местах. А если и выходили в мир, то скрывали свои способности.
- Давно была война? – спросил Тим.
Он снова вспомнил, что говорил Степан. Люди не до конца забыли, что-то они помнили.
- Война была почти двести лет назад. Постепенно маги стали возвращаться. Лечить. Учить. Хотя учить они не переставали никогда.
- Эльха говорила – "таких, как я забирают из семьи".
Наставник кивнул.
- Верно. Приходилось. Если маг большой силы не будет учиться ее использовать, то он может причинить вред и себе, своим близким и другим людям. И погибнет. Тех, у кого силы невелики, не трогали. Сейчас мы приходим и приглашаем в школу. Сейчас проще.
- А раньше?
- По-разному было. Кого-то забирали в слуги. Грамотные слуги тоже нужны. Вот и забирали детей... учиться грамоте. Некоторых родители из бедных семей сами отдавали, нечем было кормить. Все изменилось около тридцати лет назад, когда была эпидемия. Она распространялась так быстро, что власти вспомнили про то, что маги умеют лечить. И позвали на помощь.
Он вздохнул.
- Хотя многие и сейчас боятся. На всех ведь не угодишь. Кто-то не получил наследство из-за вылеченного человека и начали пускать слухи, что маги сами наслали болезнь, чтобы получить больше денег.
Тим вспомнил, как Степан говорил, что магов нет в деревнях, потому что там им не платят.
- Многие маги стараются не афишировать свои способности.
- А как же Карина? Она хочет открыть гадальный салон.
Наставник засмеялся.
- Карина будет первой, пожалуй, за долгое время, кто действительно сможет использовать в таком деле магию. Видишь ли, Тим, магов люди боялись и прогоняли, но чудес им хотелось! Гадальные салоны были всегда. Некоторые использовали фокусы, другие просто внимательно наблюдали и говорили общие фразы, а уж приходившие к ним сами додумывали в меру своей фантазии. Были и крохи магии. Таким приходилось опаснее всего.
Полвека назад Карина и думать не могла бы о таком деле. Ей и теперь придется быть очень осторожной. Если ты решишь ей помогать, тебе придется это учитывать. Говорящий кот может напугать.
- Но про меня же знают. Вся школа знает.
Наставник кивнул.
- Знают, но, поверь, открыто твои способности не обсуждают. С родителями Эльхи я специально про это говорил.
- А подружки Эльхи? Братик?
- Во многих сказках животные разговаривают. Так что считай, что ты – часть сказки! Надеюсь, что девочки все же поняли, о чем не следует говорить много. Просто тебе не нужно забывать о том, что ты сегодня узнал. И быть осторожнее.
Глава 2
Наставник ушел по делам, а Тим задумался.
Можно, конечно, остаться в школе. Его же никто не гонит. Здесь Эльха. Потом, когда закончится учебный год, он сможет жить у нее дома. Ходить с отцом девочки на рыбалку.
Эльха вырастет, но это будет еще не скоро.
Тим услышал детские голоса. Кот запрыгнул на подоконник и посмотрел вниз. Девочки младшего класса высыпали на плиты двора после урока. Они бегали друг за другом, играли.
- Тиииим! – закричала Эльха.
Она подбежала к учительнице и что-то спросила, махнув рукой на Тима в окне.
Женщина кивнула, и девочка помчалась в здание. Через несколько минут она постучала в дверь комнаты Наставника.
Тим вышел в коридор. Эльха осторожно обняла своего кота.
- Тимушка! Выздоравливаешь?
Кот сказал, что он совершенно здоров, но девочка покачала головой совсем как маг:
- Врать не хорошо.
Она аккуратно взяла большого кота на руки и спустилась в сад. Сидеть на руках у нее было приятно. Девочка уселась под деревом и начала рассказывать про свою жизнь. Тим снова подумал – может, остаться в школе? Эльха его друг.
Но Карина тоже его друг! Она говорила, что Тим может ей помочь. Вдвоем у них будет больше шансов добиться успеха. А просто так сидеть, и ничего не делась, Тиму не нравилось.
Кроме того, он же сможет приходить в школу в гости.
- Эльха! Пора в столовую! – учительница прервала рассказ девочки о прочитанной книжке.
Тим спрыгнул с коленок девочки. Она быстро погладила кота и убежала. Тим забрался на дерево. Он поточил когти об старую яблоню, свернулся на толстой ветке и заснул.
Кота разбудили мужские голоса. Незнакомые.
Кот удивился.
Школа была для девочек, мальчики-маги учились в другом месте. Большинство учителей были женщины. Всех мужчин Тим знал, их было не очень много.
Он немного свесился с ветки и пристально посмотрел на говорящих. Их было двое – почти старик и довольно молодой парень. Оба человека были хорошо одеты.
Тим прислушался. Парень показался коту знакомым.
- Я не понимаю тебя, Николас! – воскликнул старик. – Зачем тебе эта девица? Да, хорошенькая, но с твоими деньгами ты найдешь и красивее. И гораздо родовитее, чем эта простолюдинка.
- Найду, конечно, - ответил парень, - но вместе с девицей я найду и родственников, которые будут влезать во все мои дела. Постоянно крутиться рядом, вынюхивать и высматривать. А Карина - сирота. С ней я быстро справлюсь. Будет делать, что я захочу.
- Да не больно-то она тебе рада, - едко возразил старик. – Второй раз приходим, а ей то некогда, то ее вовсе нет. Где она ошивается, скромница твоя?
Николас нахмурился. Это верно. Последнее время девушка его сторонилась. Не соглашалась на прогулки, отговаривалась экзаменами.
- Я. С. Ней. Справлюсь! – почти прошипел парень и тут Тим его узнал.
Этот парень мелькал в мыслях Карины еще в самую первую встречу осенью. И уже тогда девушка на него сердилась.
Тиму не понравилось, как Николас говорит о Карине. Высокомерно. И как-то недобро.
- Знаешь что, мальчик мой, - усмехнулся старик, - хочешь девицу, затащи ее в постель и пригрози, что всем расскажешь.
- Не учи ученого, - зло ответил парень, - сам разберусь! Не первый раз.
- Ну, как знаешь, внучек. У меня больше нет времени, прощай.
Старик вышел из садика, раскланялся с учительницами во дворе и ушел.
Злой Николас остался. Он ходил под деревом, что-то бормотал себе под нос. Время от времени выглядывал во двор. Потом начал рыться у себя в карманах. Вытащил какую-то свернутую бумажку. Долго изучал ее. Нехорошо ухмыльнулся.
Когда Николас остался один, Тим смог немного проникнуть в его мысли. Тиму было трудно, потому что они метались у парня в голове, как мыши. Кот многого не понял, но мысли этого человека показались ему какими-то грязными и рваными. Он думал о Карине плохо.
- Так и сделаю, - пробормотал парень, в конце концов.
Николас устремился во двор. В отличие от старика не раскланивался со стоящими там женщинами, а почти толкнув одну из них, выскочил за ворота.
Учительницы осуждающе покачали головами.
- И что она в нем нашла, - сказала одна из них.
Тим спрыгнул с дерева. На земле он увидел клочок бумаги. Это его изучал парень, а потом сунул мимо кармана.
Тим принюхался. Запах ему не понравился, но он все равно аккуратно взял листок в зубы, решив отдать его Карине.
Девушка возвратилась только поздно вечером.
Она поднялась в свою комнату.
Младшие девочки жили в комнатах по несколько человек, но всем выпускницам выделяли небольшие комнатушки, чтобы им было удобнее готовиться к экзаменам.
Карина опустилась на кровать. Посмотрела на оставленный для нее ужин. Не хочется.
Она очень устала. Уже несколько дней Карина пыталась привести в порядок тот домик, который ей достался от бабушки. Он находился довольно далеко от школы. Дорога туда и обратно занимала много времени. А идти можно было только после занятий и подготовки.
Да еще этот Николас! Когда-то он ей нравился, но это было год назад. А он все не хотел оставить ее в покое. Вот и сегодня ей пришлось ждать пока он, наконец, уйдет от школьных ворот. И ведь прячется, гад такой! Хорошо, что Карина его вовремя заметила.
У Карины почему-то не получалось понять, что именно парень думает о ней. Раньше девушке казалось неловко делать это. А сейчас что-то мешало, словно у Николаса был какой-то амулет, который мешал ей.
Карина вздохнула. В дверь поскреблись.
Девушка улыбнулась – в коридоре определенно был Тим. Вот его Карина всегда была рада видеть.
Она встала и впустила кота.
- Привет! Будешь ужинать? – и девушка показала на то, что ей принесли из столовой.
Но кот есть не стал. Он запрыгнул к ней на руки и вложил в них какой-то листок.
- Что это? – удивилась девушка.
"Прочитай", - велел кот.
Карина развернула листок. Она сразу узнала почерк Николаса.
- Откуда у тебя? – девушка сжала записку в руке и хотела выбросить, подумав, что это письмо для нее, но кот не дал ей выкинуть листок.
- Прррроочитай! Вслух! - сказал Тим.
Он не знал, что написано, но чувствовал – это важно.
Карина нехотя расправила листок снова и начала читать. Через пару строчек она недоуменно посмотрела на кота.
- Это рецепт снотворного. Сильного. Где ты это взял?
Тим вздохнул и рассказал ей про сцену под деревом.
Карина вздрогнула.
- Он так и сказал – "затащи в постель"? – переспросила девушка.
Тим помахал хвостом.
"Я бы такое не придумал", - подумал он.
Карина опустилась на кровать и закрыла лицо руками.
Глава 3
Было уже совсем поздно, но Карина не спала.
Она так и сидела на кровати. Ужин совсем остыл, но есть девушка не стала. Тим сидел рядом с ней.
Кот тоже не спал. Он щурил глаза на огонек свечи, которая стала совсем короткой.
Карина о чем-то думала. Тим мог прочитать ее мысли, но не стал. Захочет, скажет сама. Свеча затрещала. Девушка и кот очнулись.
- Ну и что мне делать? – вдруг спросила Карина у кота.
Тим пошевелил усами. Он не слишком разбирался в делах людей, но чувствовал – Карине хотят причинить вред.
- Из школы не уходи, - сказал Тим, - здесь он тебя не достанет.
- Не буду же я прятаться вечно! – вспыхнула девушка.
- Не вечно. До экзаменов, - возразил Тим.
Тим знал, что это очень важно – сдать экзамены. Кот понимал не все, но Карина сказала, что после них она станет самостоятельной.
- Что значит – самостоятельной? – спрашивал он еще зимой.
- Смогу сама решать, что делать. Получу документы, - объяснила ему девушка.
Кот вздохнул – сложная жизнь у людей. Котам проще. Никаких документов. Куда захотел туда и пошел и никого не спрашиваешь. Карина с ним согласилась. Да, котам проще.
Тим хотел посоветовать рассказать все Наставнику, но передумал. Не станет Карина этого делать. Сама захочет разобраться.
В комнате стало прохладно. Карина поежилась.
- Ложись спать, - посоветовал Тим.
Девушка вздохнула и начала разбирать постель.
- Домой пойдешь? – спросила она Тима, который обычно ночевал в своей корзинке у Наставника.
Кот подумал и запрыгнул на кровать, покосившись на нее – не против? Девушка была не против, она плотнее прикрыла дверь, задула свечу и нырнула под одеяло. Тим свернулся рядом и замурчал. Карина обняла его.
"Все у нас с тобой будет хорошо", - думал Тим.
"Конечно, будет", - согласилась с ним девушка.
Утром он задвинул под шкаф отброшенный Кариной листок, который он принес из сада. Кот не хотел, чтобы девушка его выкинула, а спрятать было негде. Тим решил сам поговорить с Наставником, а записку взять потом.
Тим спустился в столовую. Нашел Эльху и потерся об ее ноги. Девочка хотела погладить кота, но учительница покачала головой – ешь спокойно. Когда она отвернулась, Эльха показала ей язык. Том прошел к своей миске, мельком заметив улыбку на лице женщины.
"Хулиганка", - подумала она про Эльху.
Тим видел, что учительница не сердилась. Он позавтракал и стал выглядывать Наставника, но того не было. Потом начались занятия.
Тим не беспокоился за Карину, он знал, что до обеда она занята, да и потом освободится не сразу. Он обошел школу, но мага нигде не было, ни на занятиях, ни в комнате.
Тим улегся на крыльце и стал ждать.
Наставник появился только к обеду. Вместе с ним в ворота зашел незнакомый мужчина и девочка. Наставник вызвал одну из учительниц. Та забрала девочку и ушла. Тим понял, что это новая ученица, хотя обычно новенькие появлялись осенью, а не в конце весны.
"Значит, что-то случилось", - подумал кот.
"Случилось", - откликнулся Наставник, - "у девочки умерли родственники. Она сирота. И будет жить в школе".
Тим подумал, что новенькой будет одиноко. Вот если бы с ней кто-то побыл, поговорил, хотя бы первые дни.
"Я думал об этом", - согласился Наставник.
Тим представил себе Карину.
"Думаешь? Она же занята. Карина приводит в порядок завещанный ей дом", - возразил маг, но Тим настойчиво думал именно о девушке.
"Ну ладно, я попрошу ее", - обещал озадаченный Наставник, поняв, что кот настаивает не просто так.
После обеда он вызвал девушку к себе.
Тим притворился спящим, но прекрасно слышал весь разговор. И то, что было сказано вслух, и мысленно.
Карина почувствовала досаду – ее планы по приведению дома в порядок срывались, но вместе с тем и облегчение. Тим понял, что она опасалась Николаса, но уступать не хотела.
Когда девушка ушла выполнять поручение, маг посмотрел на кота.
- Хватит притворяться. Рассказывай, в чем дело.
Тим вытащил из корзины принесенный листок с рецептом снотворного. Кот положил записку перед магом и мысленно передал все, что было в саду.
- Так…, - маг помедлил, - хорошо, что ты мне все рассказал.
"Вы же не дадите Карину в обиду?", – спросил Тим.
- Мы не дадим ее в обиду, - возразил маг. – Мы. А теперь спи. Мне нужно подумать.
На следующий день ничего не произошло. Карина готовилась к выпускным экзаменам, Эльха тоже готовилась, но к переводным во второй класс. Новая девочка, которую звали Арана, тихо сидела в комнате, куда ее поселили. Тим видел ее неестественно спокойное лицо. Она не плакала, не отвечала на вопросы, хотя и Наставник, и учительницы старались ее разговорить. После того, как Карина освободилась, Арана также тихо сидела около нее и так же не отвечала на вопросы.
- Она не ест, Наставник. С трудом заставили проглотить чашку молока, - переживали женщины школы. – А в мыслях у нее просто стена.
Следующий день прошел так же.
Тиму было жалко девочку. Кот решил, что он должен что-нибудь сделать.
Тим дождался, когда Арану приведут в комнату после очередной попытки ее накормить и проскользнул внутрь.
"Хочешь попробовать помочь?" – Тим увидел, как кана Литорра, одна из учительниц, смотрит на него.
"Хочу", - ответил Тим, - "я же кот. Я попробую как кот".
Кана кивнула и вышла.
Тим обошел комнату. Он остановился неподалеку от Араны, не пытаясь приблизиться, и заглянул в ее мысли.
"Стена", - вспомнил он.
Действительно было похоже на стену. Белую сплошную стену. Тим прислушался – где-то там, за стеной тихо стучало сердце девочки. Иногда оно замирало совсем, потом снова начинало биться.
"Не ест", - снова вспомнил кот.
"Так и совсем умереть можно, почему на нее не воздействуют магией?" – подумал Тим.
"Боимся причинить вред", - откликнулся Наставник.
Тим фыркнул. Он понял, что хотя в комнате никого нет, но за ним внимательно наблюдают.
"Если она не начнет пить и есть, то и вред не понадобится".
Он приблизился к стене в мыслях девочки и потерся об нее. Замурчал. И мысленно, и вслух. Подошел к стулу, на котором замерла Арана, и запрыгнул ей на колени. Девочка чуть покачнулась. Тим лизнул ее в ухо. И вдруг спросил:
"Ты мышей боишься?".
Арана мигнула. Тиму показалось, что в мысленной стене протаяло окошко.
Он уткнулся холодным носом в щеку девочки и снова спросил:
"А собак боишься? Я – да".
Девочка вздрогнула и огляделась. Потом перевела взгляд на Тима.
- Ты со мной говоришь? – голос ее звучал хрипло.
"Конечно, столько можно молчать!", - подумал Тим.
Кот потерся об девочку всем своим большим телом, толкнул ее руку головой, требуя ласки. Арана слабо улыбнулась и погладила голову кота.
"Есть хочешь?" - спросил Тим и девочка кивнула.
"Так пошли!", - Тим направился к двери.
Арана встала и осмотрелась. На ее лице появилось недоумение. Она впервые видела школу! До этого ее глаза смотрели, но не видели места, где она оказалась.
В коридоре застучали чьи-то шаги и в дверях появилась Эльха.
- Привет! Я – Эльха, а тебя как зовут?
Арана повернулась к подошедшей девочке и робко назвала имя:
- Я Арана.
- Ты в столовую? Пошли, я жутко голодная! – заявила Эльха и потянула Арану за собой. Та посмотрела на Тима. Кот махнул хвостом и мысленно сказал:
"Беги, а то все съедят! Там вкусно!".
- Ну, ты молодец! – сказал Наставник, выходя из соседней комнаты.
Тим горделиво выпрямился.
- Главное, она вышла из своей скорлупы. Теперь наладить контакт будет гораздо легче. А теперь пойдем и поговорим о Карине.
— Вылазьте, — скомандовал Борис Валентинович и сам вышел из машины.
Водитель остановил УАЗик недалеко от фермы и сразу развернул его задом. Близнецы вылезли и подошли сзади автомобиля. Борис открыл заднюю дверь и откинул кверху дверь крыши. Братья залезли в багажное отделение и сели по разные стороны на предусмотренные откидные сидения. Водитель закрыл дверь, оставив при этом дверцу крыши открытой.
— Ну что? Действуем, как договаривались, — серьезным голосом произнес Борис. — Я задом сдаю к ферме, сбиваю зомбарей, сколько получится, отъезжаю вперед, и вы их добиваете из автоматов через получившееся окно. Оно, кстати, может закрыться от тряски, сами смотрите. Если всё пойдет не по плану, то прикройте изнутри. Запаска не даст полностью закрыть, но всё же. Загоняю машину в ворота, Сережа цепляет прицеп, и уезжаем в закат.
— И как у вас это только получается? Синхронисты, — Борис сплюнул на землю и прыгнул за руль.
Машина взревела, и сзади загорелся белый фонарь.
Зомби у фермы оказалось намного меньше, видимо, основная часть разбрелась по своим покойническим делам. Борис Валентинович даже на миг призадумался, может, и этих отвести куда-нибудь в сторону, но решил придерживаться заранее принятого плана.
Автомобиль тронулся задним ходом и с разгона сбил несколько мертвецов. Зомби, конечно, не умерли, но переломанные ноги и руки обездвижили их, а значит, обезвредили.
Борис включил первую передачу, сдал немного вперед и, обернувшись назад, прокричал:
— Шмаляйте!
Братья высунули стволы автоматов и принялись одиночными выстрелами успокаивать бедолаг. Зомби падали и больше не вставали. Черепа их разлетались в разные стороны, словно взрывались изнутри.
Выстрел, еще выстрел.
Борис заметно нервничал, что-то не давало ему покоя. Неприятности он всегда чувствовал, так сказать, задней точкой.
— Не нравится мне всё это, — буркнул наставник. — Слишком легко.
Стрельба закончилась. Сережа вылез из УАЗика и осмотрелся.
— Загоняй, — скомандовал молодой человек и замахал рукой.
Борис снова включил заднюю передачу и загнал машину на половину кузова в гараж фермы. Сережа быстро подбежал и попытался подтащить прицеп за сцепное устройство, но сил у парня оказалось недостаточно. Борис Валентинович вылез, чтобы помочь, и в этот момент массивная дверь, разделяющая саму ферму от гаража, резко открылась, и в проеме показался двухметровый зомбарь. Толстый, килограмм двести на вид, лысый и в майке-алкоголичке. В руках он держал коленвал, предположительно от трактора.
— Я уж подумал, предчувствие стало меня подводить, — тихо пробормотал Борис Валентинович и постучал ладонью по кузову автомобиля. — Эй, двое из ларца, встречайте, сам фермер пожаловал.
Близнецы направили оружие в сторону тяжеловеса и нажали на спусковые крючки. Прозвучало пару выстрелов, и автоматы замолчали.
— Черт! — заорал Сашка. — Магазины пустые.
— Меняй на другие, — нервно ответил Борис.
— Нет других, у нас по одному на брата, — испуганно произнес Сашка. — Заряжать нужно...
Парень не успел закончить фразу, как зомби-фермер поднял тяжелую железяку над головой и швырнул прямо в проем окна, где сидели близнецы.
Сережа судорожно начал шарить руками по своему телу в поисках пистолета. Вспомнил, что оставил его в авто, и ринулся туда.
— Вы там живые? — заглянул Борис в багажник.
— Живые, — ответил Сашка, быстро заряжая патроны в магазин. — Аккурат между нами пролетел.
Сережа дернул за ручку передней пассажирской двери, но та оказалась заперта. Борис отпер ключом только свою дверь. Парень метнулся к задней, прыгнул на сидение и, вытянувшись всем телом, дотянулся до пластикового бардачка, в котором и лежал пистолет.
Толстяк медленно, шаг за шагом продвигался к машине. Покойник не хрипел и не рычал, как большинство зомби, только громко, глубоко и часто дышал, будто ему не хватало воздуха. Тело было темно-синего цвета с фиолетовым оттенком. Фермер схватил попавшуюся под руку лопату и швырнул в Бориса Валентиновича.
Мужчина выставил перед собой руки и отбил удар, корчась при этом больше от неожиданности, чем от боли.
Прозвучало несколько выстрелов. Сережа стоял, широко расставив ноги, и двумя руками держал пистолет.
— Мимо! — прокричал наставник. — Целься в голову или по ногам. Нам надо его обездвижить.
Выстрел, снова выстрел. Пули попадали в тело фермера и никак на него не влияли.
Толстяк будто разозлился, добрался быстрыми шагами до Бориса, схватил двумя руками за горло и приподнял над деревянным полом.
Сережа жал и жал на курок, но выстрелы прекратились. Магазин пистолета был пустой, и заряжать его не было времени. Парень схватил с пола лопату и принялся колошматить ею зомби по голове. Все оказалось напрасным, тот даже внимания не обращал на Сережины удары. Лицо Бориса Валентиновича стало темно-бордового цвета.
Послышалась автоматная очередь, следом еще одна. Пули проходили сквозь череп фермера навылет и превращали голову в кровавое месиво. Руки толстяка опустили тело Бориса на пол, тело продолжало обездвижено стоять на месте. Сергей обошел его спереди и ударом ноги в грудь уронил на спину.
Наставник лежал на деревянных досках пола, глотал воздух широко открытым ртом и кряхтел от боли.
Сережа нагнулся, чтобы поднять Бориса, но тот отдернул его руку и прохрипел:
— Цепляйте прицеп, я справлюсь.
Братья выбрались из багажника и под «раз, два, три, взяли» накинули сцепку на фаркоп УАЗика. Борис встал и кое-как забрался на место водителя. Двигатель не был заглушён. Мужчина взглянул на себя в зеркало заднего вида, капилляры глаз были лопнуты, и белки имели красный цвет. Машина тронулась и потащила прицеп с мотодрезиной по сельской дороге. Через несколько минут УАЗ остановился, из него вышел водитель, выключил передние полуоси, закрыл дверь крыши, и отпер ключом пассажирскую дверь.
— Мы же не будем показывать Ключнице нашу добычу? — холодным голосом спросил Сережа.
— Посмотри по карте, есть ли подъездные пути после станции, — ответил Борис. — Мы бы ее там скинули.
***
— Готовы? — улыбаясь, спросил Крантик девушек.
Маша и Ю стояли с надетыми на спину рюкзаками, и обе кивнули.
Мальчик подошел к окну и зажег спичку возле стекла. Грант держал ее двумя пальцами и всматривался в темноту. Спичка догорела и обожгла подушечки пальцев. Парень машинально выронил ее на пол и, увидев, что она потухла, не стал поднимать.
— Теперь ждем, — Крантик сел на стул и принялся смотреть в пол.
Прошло время, никакого взрыва не последовало.
— Пора бы уже, — печально сказал мальчик.
— Может, еще раз зажечь? — размышляла Мария. — Игорь Маркович уже пожилой, мог и пропустить сигнал, мало ли чего...
Громкий хлопок в соседском огороде не дал договорить девушке. Маша выглянула в окно и, присмотревшись, увидела, как все зомби на крыльце похромали в ту сторону.
— Еще минуту, и драпаем, — Маша встала у входной двери и приготовилась.
Друзья выждали некоторое время, открыли дверь и выбежали в сторону задней калитки. Добежав до забора, девушки встали, дождались Игоря Марковича и вместе пошли в лагерь.
***
— Наконец-то вкусный ужин, — Карандаш сидел за круглым столом в комнате отдыха, ел свою долю супа из пакетика и смотрел на горящие дрова в камине.
— Ешьте, Игорь Маркович, вы это заслужили, — сказала Маша и легла на свой диван. — Вы уж простите, но мыться я сегодня не буду, так спать хочется, что сил нет.
Девушка начала потихоньку дремать. Ей снился пионерский лагерь. Будто всё тут ухожено и облагорожено. Забор восстановлен, а перед столовой на грядках растут огурцы, помидоры, перцы и капуста. Рядом в небольшом загончике бегают поросята.
Из-за дерева к ней выходит Сережа с автоматом в руках, широко улыбаясь и поднимая дуло кверху, со словами: «Смотри, как умею», начинает очередью стрелять.
От этой стрельбы девушка проснулась и никак не могла понять, почему она не прекращается. В комнату вбежал Крантик и дрожащим голосом спросил:
— Слышите? На станции стреляют. Может, Борис Валентинович с Сережей вернулись?
— Он послал вас на верную смерть, — громко и четко произнес Борис Валентинович, не отрывая глаз от сельской дороги. — Я собственными ушами слышал разговор автоматчиков на станции Гыркино.
Машина мчалась в сторону Ерелино, сзади нее поднималось облако пыли.
— Вы были в Гыркино? Но зачем? — удивился Сашка. — Мы сделали всё, как договаривались. Волосы Маши смотрителя устроили, и украшение тоже забрал.
— Мы вас искали, — влез в разговор Сережа. — Нужна ваша помощь.
— Помощь? — Братья переглянулись. — В чем?
— На станцию напали грабители и удерживают ее, — ответил Сергей, развернувшись к заднему сидению. — Они ограбили всех выживших бродяг и выгнали.
— Выгнали... Не убили, а выгнали... Я правильно услышал? — спросил Сашка.
— Ну да, вроде все живы, насколько нам известно, — не понимая подвоха, ответил Сережа.
— И что ты хочешь, чтобы мы сделали? — продолжил интересоваться близнец. — Дай-ка угадаю, у нас есть автоматы, и мы должны их убить?
Сережа промолчал.
— А ваше где оружие? — вступился Пашка. — Когда в последний раз мы виделись, при вас, помнится, ружье было, винтовка и пистолет. Ясно... Оружие у головорезов.
Мужчины проехали молча несколько минут. Сережа вертел в руках карту и показывал рукой, где и когда нужно повернуть.
— Мы вам жизнь спасли, — сказал вдруг уверенным голосом Борис Валентинович. — Второй раз, если не забыли.
— Зачем Сидоровичу отправлять нас на смерть? — сказал Сашка Пашке. — Мы же со всеми заданиями справились, он мог просто не принять нас в свою охрану? Отобрал бы автоматы, обмундирование и приказал пинков надавать за дверью.
— Понятия не имею, — ответил Пашка и отвернулся к окну.
Друзья проехали молча еще несколько минут.
— Может, вы — последнее, что связывало его с убийством отца? — произнес Борис. — Возможно, новый смотритель изначально не хотел вас брать к себе, а просто использовал. Но вот что ему действительно нужно на той ферме — непонятно. Скорей всего, Сидорович пожелал одним выстрелом убить двух зайцев. Избавиться от вас и выпустить зомби из фермы. Но вот зачем? Что такого ценного в ней? В любом случае возвращаться на станцию Гыркино вам нельзя. Шеф вас приговорил и считает мертвыми. Это билет в новую жизнь, не упустите шанс начать всё сначала.
— Мне кажется, я знаю, зачем ферма смотрителю, — перебил Пашка, повернулся к брату и скучным голосом продолжил: — В общем, когда мы открыли ворота и с испугу запрыгнули на них, мне кажется, я кое-что заметил.
— Ну что? Не тяни кота за эти, как их там, всё время забываю, — нетерпеливо произнес Сашка.
— За воротами то ли склад, то ли гараж, — продолжил близнец. — Сама ферма, видимо, дальше, за следующими воротами. Короче, стоит там прицеп, а в нем мотодрезина, вроде так называется. Я по телику раньше такие видел.
Борис Валентинович резко ударил по тормозам. УАЗик громко заскрипел и, хоть и не как вкопанный, но остановился.
— Как она выглядела, опиши, — встревоженно спросил водитель.
— Я видел ее всего лишь секунду, — призадумался Пашка. — Выглядит как самоделка, может, фермер увлекался. Четыре колеса, похожие, как у поезда. Рама, сидение и мотор, на бензопилу похож. Вроде всё.
— А прицеп? Какой он? — не успокаивался Борис Валентинович. — Обычный?
— Ой, я в них не разбираюсь, прицеп как прицеп, — махнул рукой Пашка.
— Ну, с такими легковые машины ездят, да? — уточнил водитель.
— Да, только он как бы длиннее раза в два.
Водитель выпрыгнул из машины, забежал сзади, нагнувшись, что-то разглядывал и вернулся обратно.
— У нас стоит фаркоп, смекаешь, к чему я? — улыбнувшись, сказал наставник Сереже. — Только он может не подойти.
— Зачем нам дрезина? — не понимая спросил Сергей.
— Как это зачем? — Борис начал заикаться от волнения. — Затем же, зачем и Сидоровичу. Это совсем другой уровень. Она откроет нам большие возможности. Можно будет возить товар с одной станции на другую, смекаешь?
— Смекаю, — грустным голосом ответил Сережа. — А еще смекаю, что нас грохнут из-за нее.
— Дрезину всегда можно продать, — настаивал Борис Валентинович. — Огромных ресурсов стоит. Это тебе не банка тушёнки. Ну что, едем? — Борис обернулся назад и повторил вопрос близнецам: — Вы как в деле?
— Нам уже без разницы, — хором сказали братья и одновременно, будто сговариваясь, махнули рукой. — Вы хоть не хотите нас убить.
Борис выкрутил руль влево до отказа и включил первую передачу. Машина развернулась и поехала назад к фермам.
***
В окно на кухне постучали.
— И померещится же мне, — улыбнулась Ю.
— Да нет, я тоже слышала, — обеспокоенным голосом ответила Маша.
Ю вскочила с кровати.
— Дожили, покойники научились в окна стучать.
Девушка подняла с пола левой рукой свой рюкзак, а в правую взяла небольшие вилы с короткой деревянной ручкой, которые нашла в сенях.
В окно снова постучали.
— Тише, я сама посмотрю, — скомандовала Мария. — Оставайся пока тут.
Маша тихонько приоткрыла дверь на кухню, легла на пол и по-пластунски поползла к окну. Добравшись, девушка села на корточки и, уцепившись за подоконник руками, начала медленно поднимать голову.
— Что?! — удивленно воскликнула Маша. — Но как?
Мария встала полностью на ноги и, осмотревшись в окно, нет ли поблизости зомбарей, показала пальцем в сторону двери.
Ю вошла на кухню и в недоумении спросила:
— Ты что, кукушкой тронулась? С покойниками начала болтать?
Ничего не ответив, Маша побежала в сени к входной двери и принялась с силой вытаскивать заклинивший черенок от швабры.
— Давай быстрей, они уже близко, — послышался голос по ту сторону двери.
— Помоги же, что стоишь как статуя? — кряхтя сказала Маша.
Ю подошла быстрыми шагами, дернула дверь на себя, засов освободился, и Маша легко его вынула.
Дверь открылась, на пороге стоял Крантик, а на крыльцо уже поднимался зомби.
Мальчик открыл рот и что-то хотел произнести, но Мария не дала ему это сделать. Взяла за шиворот, втащила в дом и захлопнула дверь. Ю ловким движением вставила деревянный черенок на место.
— Как ты узнал, в каком мы доме? — поинтересовалась Ю.
— Да погоди ты, парень голоден, — перебила Маша и повела Крантика за руку на кухню. — Давай тебе супа заварим, у нас осталось немного воды.
— Воды? — переспросил Грант. — Я взял с собой воды, подумал, вы захотите пить.
В руке парня был черный целлофановый пакет, в таких обычно до эпидемии выбрасывали мусор. Ручек у него не было, и мальчик просто намотал конец на кисть. Крантик достал полную полторашку и поставил на стол.
— Не кипяченая с пруда, — довольным голосом ответил парень.
— Садись за стол, у нас есть газ, представляешь, — радостно произнесла Маша. — Сейчас заварим тебе пакетик, поди, со вчерашнего дня ничего не ел?
Ю взяла со стола полторашку, открутила пробку, понюхала, открыла рот и хотела было сделать глоток. Но, увидев гневное выражение лица Маши и позу «руки в боки», которую девушка моментально приняла, тут же передумала и поставила воду на место.
— Так как же ты нас нашел? — повторила вопрос Маша.
— Мы топили для вас баню, — начал рассказ Грант. — Игорь Маркович хотел встретить вас с сюрпризом, дескать, придете уставшие с ходки, а тут горячая вода. Здорово же? И тут раздался дикий визг со стороны деревни. Маркович сказал, что вам хана и нужно идти выручать. Вот, собственно, мы и здесь.
— Спасители вы наши, — ухмыльнулась Ю.
— «Мы»? Игорь Маркович тоже здесь? — Маша оторвала край пакетика с сухим супом и высыпала в большую тарелку.
— Конечно, он меня одного не отпустил, — радостно ответил парень, прищурив один глаз от предвкушения. — У забора сидит в кустах, у него план.
— Какой еще? — удивилась девушка, налила в тарелку кипятка из маленького алюминиевого ковшика.
— Нашли мы вас практически сразу, — продолжил мальчик. — Первый дом отпадает, сказал дядя Гоша, второй давно заброшен, а третий — то, что нам нужно. Окно запотевшее вас выдало.
— План-то какой? — не удержалась Ю.
— Я подаю сигнал — зажженная спичка перед окном. У Игоря Марковича петарда есть, не знаю откуда, говорит, у хулиганов отнял. Так вот, взрывает он ее по сигналу в стороне от дома, и зомбаки все идут туда. А мы, соответственно, даем деру отсюда.
— Хмм... — призадумалась Маша. — Наверное, я поспешила с супом. Он же ждет, там сидит, глаз не сводит с окна.
— О, не переживай, — Крантик отложил ложку в сторону и взял тарелку двумя руками. — Я его сейчас мигом выпью.
— Он же горячий... — Маша подошла к окну и посмотрела вдаль, где предположительно должен был сидеть Карандаш.
Поздно вечером Эльха снова вынесла котенку поесть. Теперь он подошел сразу, больше он девочку не боялся.
Котенок ел, а Эльха присела на корточках рядом с ним и наблюдала.
Когда он вылизал миску до блеска, она протянула руку и погладила спинку.
"Как тебя зовут?"- снова мысленно спросила Эльха.
Котенок не знал, что ответить, имени у него не было. Ну, он так и подумал.
"Я буду звать тебя Тим. У нас был кот Тим, но он убежал".
Котенок не возражал. Тим так Тим.
"А почему ты меня слышишь? Ты – маг?", - спросила девочка.
Тим не знал, как объяснить Эльхе, что случилось. Он хотел вспомнить лесное приключение, но Эльху позвала мать. Девочка быстро погладила котенка и убежала.
Теперь котенок был сыт. Он решил осмотреть окрестности дома, около которого оказался и постараться найти себе более удобное местечко для сна и того, чтобы прятаться.
Не сразу, но это ему удалось.
Котенок забрался на чердак соседнего дома. Ему показалось, что в нем никто не живет. Во всяком случае, никто не обратил на него внимания, пока он бегал по двору. Одна из досок на дверце была прибита не плотно. Котенок догадался ее сдвинуть и получилась дыра, в которую он мог забираться.
Котенок обошел чердак, нашел в углу тряпки, и устроил себе логово, почти такое, как дома в деревне. Ночью снова пошел дождь. Котенок обрадовался, что спит не на земле, что не окажется в луже.
Впервые с того момента, как он учуял вяленое мясо в телеге Степана, у него появилась возможно подумать не торопясь.
"Как она меня назвала – Тим? Надо же, у меня появилось имя", - радовался котенок.
Потом он вспомнил, как Эльха интересовалась тем, что с ним произошло.
"С одной стороны, она добрая", - подумал Тим, - "но с другой стороны – Степан и Машка не хотели бы, чтобы он про них кому-то рассказал. Не для этого они скрываются!"
Тим вспомнил странно одетого человека и то, как он кинулся к Машке из-за одного мысленно произнесенного слова.
Тим понять не мог, что в этом плохого, но решил не рассказывать про приключение на телеге. Не знает он, что произошло. Он всегда был таким. Вот и все. Котенок порадовался, что он маленький, ему скорее поверят. Надо постараться не вспоминать ни про телегу, ни про передел. Чтобы кто-нибудь случайно не прочел его мысли.
Так он и сделал. Эльха приносила ему еду. Гладила. Если бы еще не наглая собака, то было бы совсем хорошо. Она тоже выучила время, когда Эльха кормила Тима и иногда отбирала у него лакомые кусочки, если девочки не было рядом.
Тим злился, но собака была сильнее.
Прошло несколько месяцев. Тим подрос. Он жил все там же на чердаке. Успел обследовать половину города. Многое он не понимал. Многому удивлялся, но постепенно привык и к большим домам, и к множеству людей.
Кроме людей в городе жили и его сородичи. Их было не слишком много. Жили собаки. На одной из окраин он обнаружил совершенно такие же амбары, как в их деревне. Там Тим ловил мышей. Там встречал телеги и лошадей. Он искал Степана и Машку, но так их и не нашел.
Видел он и людей в странных одеждах. Их он сторонился. Останавливался, закрывал глаза, старался не думать совсем. Прикидывался, что его нет, ждал пока они уйдут, а потом убегал как можно дальше.
Однажды такой человек остановился рядом с домом, где жила Эльха. Он внимательно посмотрел на окна, но заходить не стал. Тима это испугало.
Когда Эльха принесла ему еду, он рассказал ей о встреченном человеке. Эльха побледнела.
"Почему ты его боишься?" - спросил Тим.
Девочка не могла толком объяснить. Она только повторяла, что говорят ее родители. Что маги очень могущественные, несколько лет назад помогли прогнать сильную болезнь, что они могут изменить погоду. Например, позвать дождь, если в полях сохнет пшеница.
Тим вспомнил, что Степан рассказывал ему то же самое.
"Но это же хорошо", - сказал он.
"Люди все равно боятся", - ответила Элька, - "поэтому я и не говорю маме и папе, что могу разговаривать с тобой. Не хочу, чтобы они волновались. Таких, как я, забирают из семьи в специальную школу".
С тех пор они с Тимом стали осторожнее.
Приближалась осень. Эльха рассказывала ему, что скоро станет очень холодно и выпадет снег. Тим думал, где он будет жить, когда выпадет этот самый снег? Тогда он решил, что уйдет туда, где амбары. Эльха будет далеко, он не сможет бегать к ней за едой, но жил же он, ловя мышей, в деревне?
Тиму было уже больше полугода. Терерь он не напоминал того заморыша, у которого собака отобрала еду в первый день.
Время от времени она все еще отгоняла его от еды. И однажды Тим возмутился.
Он взлетел на забор, но не убежал, а уставился на собаку злыми зелеными глазищами. Он зашипел, а про себя сказал:
"Пошла прочь! Убирайся!" - и представил, как на собаку надвигается человек с большой палкой.
Собака завертела головой. Она никого не видела, но в тоже время начала дрожать, от того, что внушал ей Тим.
"ПРОЧЬ! ТЕБЕ СТРАШНО! УБИРАЙСЯ!!!".
И собака не выдержала, она в ужасе развернулась и рванула прочь.
Тим выдохнул и с гордостью посмотрел, как она убегает!
Но радость его тут же померкла. Напротив дома Эльхи он увидел людей в странной одежде! Маги!
"Иди сюда, кот, не бойся!" – услышал он мысли одного из магов.
Тим в ужасе спрыгнул с забора и бросился прочь, как собака минуту назад.
Он убежал в амбар, забился в одно из своих убежищ и затаился. Некоторое время ему казалось, что его ищут, но потом он перестал чувствовать зов.
В амбаре Тим пробыл долго.
Ночью он вылезал, ловил мышей, лакал воду из корыт, в которых поили лошадей и снова прятался.
Тим скрывался целый месяц.
С немногих деревьев, которые росли в городе, облетели листья, подули сильные ветра, потом пошел снег. Все было Тиму в новинку. Это была его первая зима. Сначала ему стало интересно, но потом холода усилились. Тим отсиживался в соломе, она согревала его. Хозяин амбара, конечно, знал про него, но Тим так хорошо ловил грызунов, что люди его не трогали, и даже подкармливали.
Жил он, в целом, неплохо, но очень скучал по Эльхе. Ему так хотелось увидеть девочку и поговорить с ней.
На краю города он не нашел никого, с кем бы мог говорить.
Тим осторожно подслушивал разговоры людей, но они были не интересные. Про цену на сено, про приближающиеся праздники, про всякие личные дела. Иногда говорили про магов, но мельком, и ответов на свои вопросы Тим не получил.
Однажды, когда наступила оттепель, кот не выдержал и отправился к дому Эльхи.
Тим добежал до нужной ему улицы, забрался на карниз дома девочки, туда, где она увидела его первый раз, и заглянул в окно. В доме никого не было.
Тим решил забраться на чердак и подождать, но он увидел, что в соседний дом возвратились люди, и чердак плотно закрыт.
Тим все-таки решил немного подождать. Он свернулся клубком в том месте, где скрывался в самом начале и задремал.
Его разбудили голоса людей. Тим увидел, как к дому подходят мама и папа Эльхи. С ними был ее младший брат, а самой девочки не было.
Кот подождал еще немного, потом забрался и заглянул в окно.
Эльхи не было и в доме.
"Таких, как я, забирают в специальную школу", - вспомнил он.
Тим вздохнул. Значит и Эльху забрали тоже. Он понял, что девочка исчезла из его жизни так же как Степан и Машка.
Становилось холоднее. Подул сильный ветер. Он решил возвращаться в амбар.
Тим спрыгнул с забора. В это время сильный порыв ветра ударил в него. Кот с размаху упал на заледеневшую дорогу. Слегка подтаявшие с утра льдины снова замерзли. Ветер тащил его по острым кускам льда, которые ранили его тело. Он пытался зацепиться когтями, но не успевал. Он врезался во что-то с размаху.
Тим поднял глаза.
Над ним стоял человек в странной одежде.
Он наклонился и подхватил Тима на руки.
- Ну, вот ты и попался, наконец! – сказал человек.
Тим пытался зашипеть, но сил у него не было, и наступила темнота.
Глава 5
Тим пришел в себя не скоро.
Он несколько раз выплывал из небытия, успевал ощутить воду на языке, но потом снова проваливался в темноту.
Иногда ему там, в темноте, грезился чей-то знакомый голос:
- Наставник! А он поправится? Правда поправится?
Тим силился вспомнить, кому принадлежит этот голос, но сил не хватало, и он переставал слышать.
Однажды он почувствовал, что ему стало легче. Тим осторожно приоткрыл глаза и попытался осмотреться.
Там, где он находился, было почти совсем темно, но это была не та тьма, из которой он не мог выплыть. Просто небольшая комната, где на столе горела одинокая свеча.
Тим приподнял голову и попытался осмотреться.
Стол. Несколько лавок вдоль стен. Шкаф. Еще шкаф. С книгами.
Тим удивился. Он иногда видел эти человеческие игрушки, хотя и не знал, зачем они нужны. Но в этом странном месте книг было очень много.
"Наконец-то", - почувствовал Тим чью-то мысль.
Он попытался вскочить и убежать.
- Ну-ну-ну, не дергайся, а то снова хуже станет! – сказал вслух человек в странной одежде, направившись к лежащему коту.
Он вдруг передумал и отошел к двери, приоткрыл ее и что-то сказал. Потом вернулся к столу и сел на один из табуретов.
Тим лежал молча. Человек сидел и больше не пытался с ним заговорить.
В дверь постучали. Она чуть приоткрылась. Тим услышал знакомый голос:
- Наставник, вы меня звали?
… и на пороге показалась Эльха.
- Заходи, девочка, твой друг пришел в себя. Но он меня боится, так что поговори с ним сама, - сказал маг.
- Тим! – Эльха подбежала к лежащему коту.
- Осторожно, девочка, раны еще не совсем зажили, - предостерег ее маг.
Эльха подошла к Тиму. Он села рядом с ним, и протянула к коту руку.
Тим обнюхал пальцы девочки. Она! Одета Эльха была не так, как раньше, но запах был почти прежний. Пахло еще чем-то незнакомым, но это совершенно точно была Эльха!
Тим замурчал. Девочка долго сидела, гладила его кончиками пальцев. Она ничего не говорила, но от нее шли волны любви и спокойствия.
Потом снова послышался стук в дверь.
- Простите, Наставник! Эльха Норего у вас? Девочкам пора ужинать, - в комнату заглянула молодая женщина.
- Хорошо, Карина, сейчас она придет.
Маг встал.
- Скажи своему другу, что меня не надо бояться и беги на ужин. А завтра после занятий снова придешь.
Элька наклонилась, поцеловала Тима в нос. И погладила.
- Не бойся, - сказала она вслух, и потом повторила мысленно и добавила, – "до завтра".
Девочка побежала к двери, около нее присела:
- Хорошего вечера, Наставник, - и выскочила из комнаты.
Человек, которого девочка назвала "наставник", закрыл дверь и снова сел около стола.
Тим остался с магом наедине.
- Кто же тебя так напугал, а кот? – спросил человек, – и как получилось, что ты можешь говорить? Впрочем, как получилось, я догадываюсь. Ты ведь прошел через портал переноса?
Эти слова ничего не сказали Тиму, но маг представил себе дорогу в лесу, совсем такую, как описывал котенку Степан.
- Ну да, некоторые люди зовут его переделом, - удовлетворенно кивнул наставник Эльхи. – Но зачем ты так долго от меня удирал-то, а?
Тим положил поднятую голову на подстилку. Он не мог объяснить, почему.
Ну, так получилось. Степан говорил ему, что маги бывают разные. Они с Машкой старались не показывать свои способности. Потом Машка так резко замолчала. Вот он и испугался…
- Ясно, - Тим очнулся от воспоминаний и только сейчас понял, что мысленно вспомнил все. А этот … "наставник" прослушал его мысли.
Тим заволновался.
- Да не трону я твоих друзей, - серьезно сказал маг, - не такие уж мы и страшные, как нас иногда представляют.
Тим прислушался к своим ощущениям. Человек не врал. Человеку было немного обидно. Да, и простые люди и маги бывают разные. Но почему сразу плохой-то?
Перед Тимом пронеслась целая вереница воспоминаний. Вот маги приходят к больным людям и поднимают их почти со смертного одра, вот он, наставник, собирает детей в опустевших деревнях. Проверяет на наличие магических способностей. У некоторых они есть. Таких собирают вместе в отдельную школу. Использовать магию нужно учиться. Если не учиться, то может случиться беда. Другие дети, которые магами быть не могут, тоже учатся, но в других местах.
Вот наставник рассказывает детям сказку перед сном. Утешает всхлипывающую Эльху в первый день в школе.
Маг снова вздохнул. Только теперь он подошел к большой корзине, в которой лежал Тим.
- Ну что? Не будешь меня больше бояться? Мне надо осмотреть тебя.
Тим чувствовал, что еще не совсем смирился, что ему нужно подумать, принять новый образ стоящего перед ним человека, но он не стал сопротивляться, когда маг осмотрел его, сменил повязку, потом он ушел и вернулся с чем-то вкусно пахнущим.
- Ну а теперь давай подкрепляться. Много тебе сразу нельзя. Понемножечку.
Человек протянул ему ложку. Тим обнюхал какую-то пасту, которая к ней прилипла, и начал понемногу слизывать ее. Он быстро устал и опустил голову на подстилку.
Человек поставил миску на окно.
Он вернулся к Тиму и накрыл его тканью.
- Спи, Тим. Завтра будет новый день.
Новый день наступил.
Тим проснулся, хотел потянуться, ему почти удалось, но стало больно. Потом ему захотелось в туалет. Кот встал, шатаясь, и осмотрелся. В комнате никого не было. Он помедлил, не зная, что делать, но в этот момент дверь отворилась и в комнату заглянула молодая женщина, которая вчера увела Эльху.
- Привет, - сказала она, - давай помогу.
Коту не хотелось, чтобы его трогали незнакомые руки, но делать было нечего. Женщина осторожно вынула Тима из корзины, потом выдвинула из-под стола большой таз, в котором были опилки, и поставила кота на них.
"Какое облегчение", - подумал Тим.
Женщина засмеялась, услышав его мысли.
Она снова подняла кота и вернула в корзину.
- Давай я тебя покормлю, - сказала она вслух, а потом добавила мысленно, - "Наставник велел. Меня зовут Карина".
Карина взяла миску, стоявшую на подоконнике, лизнула то, что в ней было, удовлетворенно кивнула – не прокисло, и подошла к Тиму.
"Ешь".
Тим ел медленно, но Карина не торопилась.
Она сидела, набирая пасту в ложку, Тим слизывал, потом отдыхал.
Пока кот ел, девушка задумалась о своем. Об учебе, о скорых экзаменах, о будущем. Потом в мыслях промелькнул образ какого-то парня, на которого Карина почему-то сердилась.
И Тим вдруг понял, что он просто окутан ее мыслями.
- Ну как сегодня дела? - раздался голос наставника.
Кот и девушка вздрогнули и уставились друг на друга.
Глава 6
Девушка с трудом отвела взгляд от Тима.
- Дела хорошо, Наставник. Посмотрите, сколько он съел. Он точно выздоравливает!
Тим тоже посмотрел в миску... да уж, он постарался!
- Это замечательно, Карина. Благодарю тебя.
Девушка улыбнулась Тиму и вышла.
Маг подошел к корзине.
- Не боишься меня больше? Тогда я тебя осмотрю.
Он снова сменил повязки, причем одну снял совсем.
- Ты не разлизывай пока сильно, пускай немного еще подживет. Успеешь снова красивым стать! - сказал человек, опуская кота на место.
***
Дни побежали за днями. Тим окреп, он самостоятельно вылезал из корзины в таз с опилками. Обходил комнату, запрыгивал на окно и смотрел на лежащий за ним снег.
Кот думал – как бы он жил там, в деревне? Иногда ему хотелось вернуться. А иногда он был рад, что жизнь его стала именно такой, как сейчас. Останься он в деревне, он бы не познакомился со Степаном и Машкой. И с Эльхой.
Девочка прибегала к нему после занятий. Она рассказывала Тиму про школу, про подружек.
"А родители твои как?" – спросил как-то Тим.
- Они в гости приходят, а каникулы будут, я домой пойду!
Потом она вспомнила, как скрывала от мамы с папой то, что умеет говорить с Тимом и вздохнула: "Зря я боялась. Они, маги, не злые. Наставник добрый. Он тебя подобрал и вылечил".
Тиму внезапно показалось, что Эльха повзрослела. В ее мыслях промелькнуло осознание того, что нельзя полностью полагаться на чужое мнение, самой думать надо. Потом момент ушел, и она снова защебетала об уроках и подружках.
Мага Тим больше не боялся, но и не полюбил. Ему было неловко.
Иногда кот стонал во сне. Тиму снилось, что он снова бежит по улице, а его догоняют собаки с человеческими лицами. Тогда человек вставал и гладил кота. Тим постепенно успокаивался. Он перестал видеть страшные сны только к весне.
Когда наступили каникулы, за Эльхой пришли родители с младшим братом. Перед этим она попросила Наставника отпустить Тима, который уже почти совсем выздоровел к ней домой.
Наставник разрешил. Эльха взяла кота на руки, и Тим оказался на улице первый раз с того времени, как холодный ветер швырнул его на замерзшую землю.
Тим и забыл, как много бывает всего вокруг. Эльха принесла его домой. Тим познакомила с родителями девочки и с братиком.
Мама кормила их всякими вкусностями. Эльха рассказывала о школе, о наставнике, о том, как он лечил Тима.
Тим слушал. Ловил на себе недоверчивые взгляды взрослых.
- Неужели он все понимает? – спросил отец, - как человек?
Мужчина подумал: "Вот бы с кем на рыбалку сходить, пока сынишка не подрос", и мысленно представил, как они сидят на берегу и ловят рыбу. Потом он посмотрел на полку, где хранилась коробочка с рыболовными крючками.
Тим понял мысли человека. Он спрыгнул с подоконника, запрыгнул на полку, взял в зубы коробочку, про которую думал мужчина, и положил перед ним.
Тот открыл рот.
- Ну, ты даешь! – засмеялся он и уважительно погладил Тима по голове, - а что? Вот придет лето и сходим!
Тим спокойно выходил во двор по своим делам. Иногда он сидел на крыльце и смотрел на улицу. Однажды увидел собаку, которая отбирала у него еду. Собака трусила вдоль сугробов.
Тим запрыгнул на ворота и вызывающе мявкнул. Собака остановилась и задрала голову. Тим повернулся к ней хвостом и отомстил по-кошачьи. Собака шарахнулась прочь.
Иногда Тим вспоминал амбар. Степана, Машку. Может уйти? Должны же они хоть когда-нибудь приехать в город. Он был уверен, что задерживать и ловить его не будут.
Но когда закончились каникулы, он вместе с Эльхой возвратился в школу.
Теперь он гулял по всему зданию, хотя жил по-прежнему у Наставника.
- Тебе надо учиться говорить понемногу, - сказал маг, - может пригодиться в жизни.
Тим учился. Он говорил с Наставником, с Эльхой. С парой ее подружек, хотя девчонок он жаловал не сильно – уж больно липучие!
Но лучше всех у него получалось разговаривать с Кариной.
Тим знал, что девушка в этом году оканчивает школу, и начнет работать.
Сам Тим часто задумывался – а ему-то что делать? У него была еда и вода, но просто так без дела ему было скучно. В школе даже мышей не было! Тим быстро выловил их, когда возвратился с Эльхой после каникул.
Однажды он спросил о будущем у Наставника.
- А чтобы ты сам хотел? – поинтересовался маг.
Тим не знал. С одной стороны он – кот, несмотря на способности и пройденный Передел. А с другой стороны – способности-то были!
- У тебя хорошо получается работать с Кариной, - серьезно сказал Наставник, - подумай об этом.
Тим подумал. И ничего не придумал. Тогда он отправился к девушке.
- Ты чем собираешься заниматься после школы? – спросил Тим.
Он говорил медленно. Мысленно ему было гораздо легче с ней общаться.
- Открою гадальный салон, - ответила Карина. – У меня есть средства. Бабушка оставила небольшой домик. Его, правда, чинить надо,- вздохнула она.
- Наставник сказал, я могу с тобой работать, - мявкнул Тим.
Карина задумалась, потом посмотрела на кота.
- А знаешь, это было бы здорово! Мы вдвоем быстро бы клиентуру набрали. У тебя высокий уровень эмпатии, Тим.
- Чего? – не понял кот.
- Ты людей хорошо чувствуешь. Вот пришла, скажем, девушка. Замуж нужно выходить, а девушка красивая и ухажеров у нее много. И все подарки дарят, слова ласковые говорят. А вдруг врут? Сказать-то можно, что хочешь! А мы с тобой будем смотреть, кто ей лучше подойдет. Ты это можешь.
- И ты можешь, - вздохнул Тим.
- Могу, но вместе у нас получится лучше! Подумай.
Тим снова думал. Он не торопился, все равно нужно было ждать весны, Карининых экзаменов.
Весна наступила с ветрами и дождями. Резко потеплело, по улицам побежали ручьи. Ночью они подмерзали, а днем несли в речку всякий мусор, брошенный или потерянный людьми.
Тим выходил на улицу и нюхал воздух.
Внутри него что-то пробуждалось. Что-то звало его, мешая спать и есть.
Он замирал над полной миской, к чему-то прислушиваясь, и однажды не выдержал.
На улице раздался вызывающий кошачий крик.
Тим весь вытянулся, глядя в окно. Он посмотрел на мага, на пришедшую в гости Эльху, но потом выпрыгнул во двор из открытого окна.
Эльха, которая кормила его вкусностями из дома, опешила.
- Тим! Тимушка! Ты куда?
Она выбежала на крыльцо школы, но Тима уже не было.
Он одним прыжком преодолел забор и был таков.
Эльха заплакала.
- Он вернется, - пообещал вышедший вслед за ней Наставник.- Погуляет и вернется.
- Правда? – Эльха, всхлипывая, посмотрела на него.
- Конечно.
- Скоро?
- Этого я не знаю, Эльха. Но разве можно не возвратиться туда, где тебя любят?